Онлайн книга «Набла квадрат»
|
Я не могу их толком описать – в нашем языке исчезли слова, относившиеся к звездным галерам. Я стоял и смотрел, пока два матроса из моей партии не поднялись за мной и не увели меня насильно. И там, на гребне, я понял, в какую бездну мы пали. Туда, откуда наши предки устремлялись за золотом звезд, мы ходим за дерьмом. Вы видели звезды, рыцарь? – Приходилось. – Значит, и вы уже очень немолоды. Уже пятьдесят лет, как не расходятся тучи. Нынешние молодые люди знают о звездах только понаслышке, а через поколение-два люди о них и вовсе забудут. А я стар. Я родился очень давно, но хотел бы родиться еще рашьше, когда мы летали к звездам. Мы потеряли больше, чем планету. Мы потеряли Вселенную. И никто из ныне живущих не понимает этого. Все мои друзья умерли. Уж много лет я один во мраке. Мне некому было рассказать, вот почему я был так рад, что встретил вас. Вот и все. Мой рассказ рассмешил вас? – Нет. Вы хотите еще раз увидеть звезды? – Это невозможно. – Идемте со мной. Я прилетел сюда из космоса. Я хочу помочь вам и вашему миру. – Как я сразу не понял? И речь, и другой звук лат, и ваши спутники. Поздно. Наш мир не увидит звезд. С этими словами хозяин снял шлем, открыв обезображенное ожогами безглазое лицо со ртом, навсегда перекошенным в страшной кривой усмешке. Горм налег на консервы. «В долине слышал я рассказ…» «В долине любят говорить. Гляди – костер почти погас — Где будем крыс варить?» «Да говорят, что будто с гор…» «Да много всякого в горах. Ты б лучше нож травой протер — Наводишь только страх.» «Куда ж страшней – рога с аршин!» «Вот-вот, и тут поразвелись. Давай золу повороши — Поди, ежи спеклись.» «Да говорят тебе – слетел, Огнем из задницы палит, Туда, где Лысого надел, За кратером, у плит.» «Там Лысый, значит, сушит мох — Он, гад, на плитах мох сушил, — Едва со страху не издох И кучу наложил. Как так – рога поотрастят, Когтищи чуть не до земли, В железках с темени до пят, А мразь не извели! Когда б я эдак с гор сходил Со страшной птицей на плече, Живьем бы Лысого сварил В евоной же моче!» «Постой, рогатый, что слетел, Он как, не бледен был с лица?» «Да, Лысый сразу разглядел — Навроде мертвеца. Во рту клыки, крестом зрачки, Глаза горят, как у кота, Из плеч шипы, из ног крючки — Такая страхота.» «Бросай костер, хватай рюкзак, Как мог я сразу не узнать! Спустился с гор Пупихтукак, И все должны бежать [20] .» – Итак, мой гениальный план, – Горм кинул кусок прихваченного у пиратов мяса Фуамнах. – Ты, Кукылин, собираешь под мои знамена всех могучих рыцарей по твою сторону гор, я разбираюсь с другой стороной, а Фенрир и роботы помогают птицам спускать экипаж с орбиты. Затем мы с трех сторон берем планету под контроль, война гаснет, мы помогаем вам, – Горм кинул кусок мяса Кукылину. – с дезактивацией, потом твои соотечественники при содействии птиц строят мне звездолет, и тут наши пути расходятся. Исполнившись величия, Горм выхватил из поясного мешка кость и принялся ее грызть. – Можно спросить тебя, в какое время ты рассчитываешь уложиться? – Кукылин подошел к Гормову креслу. – Ырр, – ответил Горм. – Что? – Я говорю – спрашивай! – А? – Вот тупица. Хлюп! – Горм высосал из кости мозг. – Как получится. – На такое великое дело может не хватить жизни… – Моей хватит. – Ладно заливать, ты лучше скажи, на какие шиши Кукылин будет собирать и оснащать армию? – поинтересовался Фенрир. – Да, об этом я как-то не подумал… Горм в раздумье бросил костью в охранного робота у входа в шахту. Тот испепелил ее в воздухе. Горм стер копоть с лица, и оно вновь просветлело: – Кукылин! Ты мне рассказывал о городах мертвецов и их несметных сокровищах? Там мы и подразживемся! Как? Кукылин едва не подавился мясом: – Там мертвецы! – Да хоть базарные борцы! Полетели! – Не стоит, – сказал Кукылин. – С чего это? – У тебя есть невыполненная клятва мести, а у меня две сестры-сироты. – Подумаешь, пустяки какие! Фенрир будет занят здесь, поэтому снимем с орбиты твой самолет и полетим на нем. Собак прихватим. – А горючее? – Кукылин пустил в ход свой последний козырь. – Я засунул в твою жестянку вспомогательный пространственный реактор, так что на горючем у тебя теперь экономия. Да, я поставил туда и пару силовых щитов для большего удобства, так что летим в Укивак! Заодно привезем твоим сиротам пожрать. Отмытая случившимся в шоферском бардачке самогоном физиономия Мыгака выглядела бы довольно располагающе, если бы не безобразно отекший подбородок и не отсутствие восьми передних зубов. Последнее было особенно заметно, поскольку Мыгак все время кривился в непроизвольной гримасе от многочисленных ссадин, которую тщетно пытался выдать за улыбку. Однако расположение его духа было самое бодрое. – И вот, – рассказывал он, – староста моей группы дает мне подержать какую-то книжку – «мол, я мигом», – и бежит в учебную часть. Действительно, он мигом оттуда возвращается с инспектором, инспектор подкатывается ко мне – «а ну-ка, что это у тебя?» – и цап книжку! Естественно, это оказывается Книга Постыдных Откровений, и меня в четверть часа выкидывают из нашей каблухи с таким сопроводительным документом, по которому не возьмут даже смертником на урановые рудники. Я шатаюсь где попало, ворую что придется, живу в отселенном из-за радиации доме. Однажды я чуть не попадаю в облаву министерства здравозахоронения на мутантов – прожектора, пулеметы, летающие платформы – но меня выхватывает из-под самого носа у патруля одноглазый парень на мотоцикле. Парень везет меня в свою банду – он вожак банды тангитов в предгорьях – там меня кормят и показывают разбитый мотоцикл – «наш товарищ погиб, сможешь восстановить машину – заменишь его». Я не знаю, что делать – можно бы бежать обратно в город, но что там светит? Жить, как поганый мутант, от облавы до облавы в заброшенных кварталах? Тангиты дают мне с собой банку бензина, я на руках качу машину к развалинам мотозавода, ловлю крыс, роюсь в сборочном цехе и постепенно восстанавливаю мотоцикл. |