Онлайн книга «Набла квадрат»
|
– Тоже мне – к бешеной собаке за семь поприщ киселя хлебать, – увещевал Мидира Горм. – А потом найдут от тебя твердосплавную коронку с левого переднего клыка, и все. Не грызи мою ногу! – Это не я! – Врешь! – Он не может одновременно грызть твою ногу и говорить, что это не он! – вступился Фенрир. – Бред какой-то… – Горм бесцеремонно перекинул Мидира через бордюр, шмякнув его боком о дорогу. Затем он попробовал влезть животом на бордюрный камень, но вместе с ним свалился в кювет. – Забавно, – сказал Фенрир. Вой в лесу смолк. – Тебе помочь? – спросил Кукылин. – Иди ты в, – Горм, сгребая под себя крошившийся бетон, выполз по развороченному краю кювета на шоссе. Его правая нога застряла в челюстях кое-где обтянутого почерневшей кожей черепа. – Так вот кто грыз мою ногу! – Череп разлетелся в куски. – Все, пошли в город! А тебя, недопеска, я спасать больше не стану! – Мидир поджал хвост. «Хорошо, что у меня нет хвоста», подумал Кукылин. Тьма над головами грабителей города мертвецов все сгущалась. Когда лес по сторонам дороги сменился развалинами домов, повидимому, небольшой этажности, небо стало такого же черно-багрового цвета, как латы Горма. «Этот рыцарь не ведает, что такое страх.» Кукылин оглянулся на Горма, неверной походкой шедшего в арьергарде и перебиравшего у себя на ладони монетки из найденного в кювете кошелька. – Можно законтрактовать на эти деньги хорошего пилота? – Должен тебя разочаровать. Здесь едва хватит на проститутку из солдатского бардака, и то на один раз. Горм припрятал монетки в один из поясных мешков. – Мертвецы – хилые бойцы, – сказал он. – Но может повстречаться какая-нибудь местная живность, вроде той, что чуть не уделала Бросая. Не случись там я… – Бросаю не пришлось бы два дня маяться животом, – закончил Фенрир. – Ты просто старый, сухой, грязный, обдристанный кусок кала! – сказал Горм. – Кусок кала у тебя в штанах, – Фенрир обратил против Горма Гормово же некогда излюбленное оружие. – Ладно, сейчас нам не до никчемных, тщетных и потому смехотворных потуг этой еле летающей, уродливой, тупо-злобной, блудливо-хвостатой и дерьмо на лету исторгающей баржи сострить или выругаться, – Горм вновь обратился к Кукылину. – Вынимай автоген, сворачиваем в ту улицу. Ближе к центру здания сохранились лучше. Было очевидно, что город погиб не под бомбами – во многих окнах даже сохранились стекла. – Пойдем по квартирам шастать! – предложил Горм. – Не стоит, – Кукылин опасливо поглядел на разверзавшуюся справа от него дыру парадного подъезда когда-то роскошного трехэтажного каменного дома. Распахнутые стеклянные двери внизу были заляпаны темной вязкой массой. – Все, кто жил в этом городе, умерли. Большинство из них умерло в своих жилищах. А после смерти они претерпели превращение. Я не говорю, какое, но ты знаешь. – В тугныгаков, что ль? – вякнул Горм. Стеклянные двери медленно закрылись. Кукылин укоризненно посмотрел на Горма. Тот развел руками и помотал головой. – Кукылин, сзади! – сказала Фуамнах. Крышка канализационного люка в трех шагах от Кукылина взлетела во внезапно помутневший воздух. Под вопли и улюлюканье сонмища страшных голосов из дыры полезли омерзительные насекомоподобные обезьяны размером с порядочную свинью. Кукылин взмахнул мечом. Огненное лезвие выскользнуло из эфеса, осветив кошачью морду и лошадиные зубы ближайшей гадины. – Крр-рр-ро-о-о-о-ом-мм! – от древнего боевого клича Альдейгьи задрожали стекла в окнах. Закинув руку за спину, Горм вытащил из футляра, притороченного к ранцу, механический резак. – Опять не включается! – и он с досады снес неработающим резаком полчерепа прыгнувшей на него скотине. Собаки, лязгнув экзочелюстями, прыгнули в самую гущу исчадий канализации. Битва началась. – Слушайте, – сказал спустя некоторое время Горм, стоя на куче зверски расчлененных трупов. – А чего мы к ним пристали? Ну, живут они здесь, так что? Идем дальше! Отвязавшись от немногих увязавшихся за ними животных, грабители возобновили путь к центру города. Наконец, в свете меча Кукылин разглядел вывеску банка. – В легенде говорится, что тьма пала на Укивак внезапно, когда эвакуация только началась. Платину не успели вывезти. – Умри, несчастная! – Горм пинком впечатал последнюю насекомоподобную обезьяну в дверь. Дверь не шелохнулась. – Сейчас я ее… – Горм отошел назад, примериваясь, какой своей частью изобразить таран. – На себя, – сказал Фенрир. – Адальрада кривонога, Поцелуй меня, рожна, — пробормотал Горм, дергая за скользкую от гемолимфы покойной обезьяны ручку. Дверь распахнулась, и на Горма свалился совершенно высохший труп в военной форме. – Наверное, как раз за платиной намыливались, – Горм покосился в сторону подозрительно хорошо сохранившегося бронированного тягача, около которого валялось несколько скелетов в остатках такой же формы. Мидир подошел к тягачу, задумчиво понюхал опорное колесо и поднял заднюю лапу. Из приоткрывшегося в панцире лючка посыпалась обезвоженная моча. – И этот спятил, – с удовлетворением отметил Фенрир. Шаря по карманам трупа, Горм вытащил пачку порнографических открыток и принялся в недоумении вертеть их так и эдак, не понимая, что на них изображено. – Идем внутрь! Забыл? – сказала Фуамнах. – Ыжх? – Горм с лязгом и грохотом почесал в затылке и засунул открытки обратно в карман к покойнику. – А, ну да, конечно, как же, как же… Налобные фонари собак и меч Кукылина осветили банковский зал. Литые металлические колонны были обмотаны не то пылью, не то паутиной. С потолка свисали, отбрасывая резкие колеболющиеся тени, сморщенные кожистые выросты. Верхние края грязных до непрозрачности стеклянных перегородок были выщерблены так, будто кто-то их грыз. У одной из дверей, ведших во внутренние помещения банка, подпирали стену мумии двух солдат. – Нам туда, – мысленно прощаясь с последними надеждами, сказал Кукылин. – Горм, могу ли я попросить тебя об одном одолжении? – Ну! – Пожалуйста, обещай мне сейчас, что если тебе удастся выбраться отсюда, ты непременно отвезешь… Разрывавшие барабанные перепонки скрежет и визг не дали Кукылину возможности закончить фразу. Горм взмахнул резаком, и звуки перешли в более или менее ровное гудение. – Завелся все-таки. Несколько оправившись, Кукылин снова начал: – Прости, я не зако… |