Онлайн книга «Королевские камни»
|
— Нужна… — Или надоела… — Ерунда. — И что ты жалеешь, что женился на мне… — Не жалею. — Нат все-таки вытянул рыжий локон, янтарно-яркий и еще немного медовый, золотой — самую малость, но куда более драгоценный, чем настоящее золото. И локон этот мягкий ластился к рукам. — Тогда я не понимаю! Ты говоришь, что я… что нужна… и не надоела… и вообще… И все равно прячешься от меня! — Острый кулачок бьет по ребрам, которым и без того от Гарма досталось, и Нат кривится. — Извини… — Все хорошо. Я заслужил. Я больше не буду прятаться. Клянусь! И вообще… все сделаю иначе. — Что «все»? — Не знаю… все — это все. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И не плакала больше. Он готов собрать ее слезы и стереть дорожки их, правда, тогда на щеках Ниры остается грязь, та самая, принесенная с заднего двора, с улицы… и он вдруг вспоминает, что хотел умыться. Привести себя в порядок. А получилось… — Я счастлива, — с уверенностью произнесла Нира. — Неправда. — Хорошо, — помедлив, она согласилась. — Но я буду счастлива… — Я постараюсь. Нира кивнула. И локон пришлось выпустить. Она не ушла, стояла на лестнице, глядела, как он поднимается, и от взгляда ее живое железо рисовало узоры на руках. Не воевать? Нат не воевал. Кажется, он эту войну проиграл изначально, против двоих — Ниры и железа — ему точно не выстоять. Да и не хочет он. Определенно. Гроза пришла с юга. Ийлэ слышала ее задолго до того, как потемнело небо. Бледно-серое, оно меняло цвет исподволь, медленно, неторопливо. Просто луна стала вдруг невероятно яркой, а звезды поблекли. И дождь начался, мелкий, бисерный. Под этим дождем таяли остатки сугробов, и дом менялся, избавляясь от поношенной зимней шкуры. — Вот и весна, — сказал Райдо, открывая окно. Он втянул сырой воздух и пробормотал: — Гроза будет. — Будет. — Ийлэ могла бы сказать, что гроза дойдет к рассвету. Если повезет… Грозы ходят своими путями. И как знать, отзовутся ли на голос Ийлэ теперь? — Возьмешь ее к себе? — Она качала Нани, которая тоже чуяла приближение грозы и волновалась, крутила головенкой, хныкала. Или не в грозе дело, но в том, что зубы режутся? Живот болит? Или просто неудобно на руках, слишком жарко или, наоборот, холодно? Тысяча причин для слез. В этом возрасте плакать не стыдно. Ийлэ не завидует… разве что самую малость. — Возьму. А ты… — Мне нужна эта гроза… — Ийлэ закрыла глаза. Раньше у нее получалось, до того как… Ветер слушать. Ветер пел про то, что тучи отяжелели, что ползут они медленно и все еще голодны, пьют, тянут потоки сырого воздуха, сворачивают в клубки черной пряжи… …укутывают новорожденные молнии. Скоро уже. — Ийлэ… — Нет. — Она остановила его, не открывая глаз, просто протянув руку и коснувшись губ. И удивилась тому, что даже с закрытыми глазами продолжает видеть. Его удивление. И страх. Страх? Не за себя, за нее… смешно. Разве молния обидит альву? А псов вот не любит. Отец говорил, что небесный огонь тянется к железу, и в этом есть своя логика. Но теперь Ийлэ тоже страшно — за него. С него ведь станется нарушить запрет. Пойти за ней. И тогда… — Райдо, пообещай, что не выйдешь из дому сегодня. И Ната не пускай. И остальных тоже… это не просто гроза. — Из тех, которые… — Да. Пальцы читают его лицо, и решимость не скрыть. — Мне она не повредит. Я зову ее… хорошо бы ближе к лесу, но я не уверена, что там безопасно, что… ты ведь не нашел, кто… — Найду. — Найдем. Вместе. И гром, далекий пока, смеется: глупая альва. Что общего у вас может быть, помимо сделки? Ничего. И многое. — Просто поверь: мне ничего не грозит… …самое страшное — гроза не отзовется, и тогда придется ждать следующей. А Ийлэ устала ждать. Да и времени у них почти не осталось. Райдо ведь хуже. Прячется, не понимая, что она слышит не только грозу, но и существо внутри него. — Все будет хорошо, — она открыла глаза и заглянула в светлые Райдо, — пожалуйста, поверь… — Верю… — И присмотришь? — Присмотрю. — А остальным… — Скажу. — Хорошо. Молнии вас не любят… отец так говорил. — Его правда. Переплетенные пальцы, и знакомые линии его ладони, и уже совсем не страшно, потому что Ийлэ верит. Пусть потом, позже, она, может статься, об этой вере пожалеет, но это потом… — Мне было тринадцать, когда я впервые услышала грозу. Я не поняла, что слышу именно грозу… ветер… и будто бы крылья хлопают… и я видела их. — Кого? — Птиц. Говорят, что их не существует, то есть как птиц не существует, а на деле это материальное воплощение энергетических потоков. Аномалия. В библиотеке была книга… там все расписано подробно, про потоки, про аномалии… формулы тоже есть. Но формулы — неинтересно. Птицы, они сами по себе, безотносительно формул. Веришь? — Конечно. И она. Перебирает пальцы его, будто играет на причудливом клавесине с огромными горячими клавишами. И музыка не слышна никому, но так и должно быть. Эта музыка — только для Ийлэ. — Какие они? — Птицы? — Да. — Огромные… как орлы… или больше… у них крылья из тумана и воды, иссиня-черные… и если приглядеться, то можно рассмотреть каждое перо. Птицы кружат над тобой, зовут. И если откликнешься, то спустятся. Они предложат прокатить, но соглашаться нельзя. — Почему? — Унесут. Он мог бы посмеяться, но не стал. Поверил? В это сложно поверить, если сам не увидишь. А он нынешней грозой будет ослеплен. — Быть может, мне не следует тебя отпускать? Его палец скользит по ладони Ийлэ. — Стоит. Иначе откуда я возьму силы? — Откуда? — послушно спрашивает Райдо. — Поймаю молнию. Они доверчивые… как птицы, только лучше. Надо лишь руку протянуть, и молния сядет. Звучит безумно, да? |