Книга Каста мимов, страница 29 – Саманта Шеннон

Зик купил у разносчика карнавальную маску. Я выбрала дешевое серебристое домино, закрывающее аккурат пол-лица, и расплатилась «аукционными» деньгами.

Роскошный шатер I-4 торговал погребальными принадлежностями, саванами и прочими жуткими предметами роскоши для состоятельных ясновидцев. Никакой дешевки или ширпотреба. Обитый бархатом прилавок уставлен хрустальными вазами с розами. За столиком прекрасным видением расположилась Элиза в ярко-зеленом бархатном платье. Ее золотые волосы волнами ниспадали на спину, руки были затянуты в черное кружево. Элиза разговаривала с прорицателем в костюме скупщика, однако, заметив нас, быстро распрощалась с собеседником.

– Кто это был? – насторожилась я.

– Коллекционер живописи.

– Отлично. Теперь дуй за занавеску.

– Иду, иду. – Элиза смахнула микроскопическую пылинку с самой большой картины. – Зик, не принесешь еще роз?

– Конечно. Кофе захватить?

– И воды. С адреналином. – Элиза вытерла взмокший лоб рукавом. – Если быстро все не распродадим, будем торчать здесь до утра.

– Тебе нельзя тут светиться. – Я решительно взяла ее за локоть и повела за занавеску, где висела верхняя одежда и сумки.

Тяжело вздохнув, Элиза устроилась на табурете и принялась за очередное поручение Джекса. Ей нравилось сидеть в палатке и консультировать нас по необходимости. Но если кто-то невзначай увидит творческого медиума возле картин, живо сложит два и два – тогда пиши пропало.

Зик сунул голову за занавеску:

– А где Джекс?

– Занят, как обычно, – откликнулась Элиза. – Не забудь про розы, хорошо?

Без особой радости Зик удалился. Как всегда после переселения, Элиза была не в духе. Вдобавок ее мучили судороги. Я достала из коробки несколько черепов и беспокойно покосилась на товарку.

– Тебе бы не мешало отдохнуть.

– Мне нельзя уходить.

– Вид у тебя неважный.

– Еще бы! Не сплю с понедельника. – Ее веко дернулось. – Джекс отправил меня сюда, как только закончила с Филиппом.

– Мы все продадим, не волнуйся. Кстати, где Надин?

– Торгует, – буркнула Элиза.

Впрочем, она имела право злиться. Ей бы отдохнуть после транса, поспать в темной комнате, чтобы судороги поскорее отпустили, а не торчать в палатке.

Вдвоем мы разложили черепа, песочные и карманные часы, вещицы в стеклянных рамках. Джекс скупал их прямо у производителей-ясновидцев и продавал втридорога.

У соседней палатки, где парочка хиромантов предлагала свои услуги, назревал крупный скандал. Просителю-игломанту пришлось не по вкусу предсказание.

– Возвращай деньги, шарлатан!

– Твой враг – собственная ладонь, а не я, – возразил хиромант, грозно сверкая глазами. – Хочешь другую судьбу – сотвори ее сам.

– Что ты сказал, мерзкий прорицатель?! – завопил игломант и тут же получил мощный удар в нос.

Стоящие неподалеку ясновидцы заулюлюкали. Хироманты вообще славились крепкими кулаками. Игломант рухнул на стол, но моментально вскочил и с воплем ринулся в атаку. Ковер под его ногами окропился кровью. Помощница хироманта швырнула в лицо обидчику двух фантомов и сразу осела, хватаясь за горло, пронзенное острым шилом. Ее крик перешел в судорожное бульканье и вскоре потонул в реве толпы.

– Ну, есть еще желающие? – рявкнул игломант.

Вперед выступила прорицательница:

– Считаешь себя крутым, любитель иголок? Так ты компенсируешь свою возню с булавками?

Все вокруг засмеялись.

– Еще одно слово, шептунья, – и эта булавка окажется у тебя в сердце! – Мужчина угрожающе взмахнул шилом, после чего опрокинул стол и удалился.

Элиза покачала головой и скрылась в подсобке. Ну и как мне сплотить этот бардак? Кому такое в принципе под силу?

Павильон быстро привели в порядок. Бизнес превыше всего. Я успела продать трое наручных и миниатюрные песочные часы, когда вернулся Зик. Его винтажные очки запотели от влаги. Мы вдвоем поспешили за занавеску.

– Слыхали про драку с хиромантами? – спросил Зик.

– Лично наблюдали.

– Была еще одна, у кофейной стойки. «Фомки» снова схлестнулись с «Ветошью».

– Идиоты. – Элиза залпом выпила стаканчик кофе. – Адреналин достал?

– Прости, весь раскупили.

Видя, что Элиза едва стоит на ногах, я решительно забрала у нее бумаги.

– Иди-ка отдохни, подруга.

– Если только немного, – сдалась она. – Ты пока поторгуй.

– Всего на полчасика. – Зик приобнял ее за плечи и повел к выходу из палатки. – И не спорь.

– Ладно, ладно, но вы оба слушайте и мотайте на ус, – запальчиво проговорила Элиза. – Филипп – Брабансон, родом из герцогства Брабант. Брабансон – это не место на карте. Рашель, помогая отцу, пользовалась небезызвестным liquor balsamicum. Пейдж, не вздумай опять сказать «бальзамический уксус», иначе, клянусь эфиром, получишь вазой в лоб! – Она подхватила свой вязаный ридикюль и исчезла.

Мы с Зиком переглянулись.

– Колокол смерти? – неуверенно спросил он.

– Ага. – Я отыскала в коробке тяжелый ручной колокол – неизменный атрибут средневековых похоронных процессий.

Пока возилась с оберточной бумагой, в шатер ворвалась Надин с товаром. У меня глаза поползли на лоб при виде полной корзины.

– Ничего не продала?!

– А чему ты удивляешься? Кому сдался этот хлам!

– Начнем с того, что не стоит называть товар хламом, – возразила я, разглядывая первый попавшийся череп на предмет трещин и иного брака, но ничего не обнаружила. – Главное – уметь правильно его подать.

– Серьезно? Как ты себе это представляешь? «Мэм, не проходите мимо! Только для вас черепушка чумного простолюдина ценою в ваш годовой доход!» Точно с руками оторвут.

Я не рискнула с ней спорить и молча вручила колокол. С недовольной миной Надин вышла в проход и позвонила, до смерти перепугав стоящего поблизости сенсора. При звуках колокола человек пятьдесят повернулись в нашу сторону.

– Дамы и господа, помните ли вы, что ваш век не бесконечен? – Надин вручила розу сенсору, и тот нервно засмеялся. – Об этом так легко забыть, особенно если существуешь бок о бок со смертью. Но даже ясновидцы умирают.

– Иногда, – подхватил Зик, – требуется небольшое напоминание. He aquí [2] утраченные шедевры Европы! – Он указал на картины. – Питер Клас, Рашель Рюйш, Филипп де Шампань.

– Подходите, не скупитесь на товар месяца. – Надин снова позвонила в колокол. – И помните о смерти. Она о вас точно не забывает.