Онлайн книга «Поток»
|
Женщина-лейтенант вышла, закрыв за собою дверь. За столом для совещаний уже велись жаркие дебаты. Директор Монахан жестом указала МакАллену на свободное место рядом с собой: – Идите сюда и помогите мне вразумить эту публику. Пока Билл усаживался, бурная дискуссия продолжалась. – Кай, вы чертовски хорошо знаете, что ни у кого нет цельной картины. В этом суть дробления, – потягивая диетическую кока-колу, бросал над столом сердитые взгляды замдиректора ЦРУ, толстощекий виргинец за шестьдесят с двойным подбородком. – Дробление по доступу к специализированным программам – это одно, но целое, черт возьми, бюро? Заговорил сидевший на дальнем конце стола сухопарый, энергичный человек, которого МакАллен помнил по тем временам, когда работал в агентстве национальной безопасности: – Вначале никакого Бюро не было, был проект. Который, кстати, запустили церэушники, а не кто-нибудь еще. – С тем же успехом это мог сделать и кто-то другой, – огрызнулся представитель ЦРУ. Директор Монахан добавила: – Ни разу не слышала об этом, пока была в Лэнгли. Я знаю, у нас были черные технологии, но… Представитель ЦРУ жестом указал на стены: – Оглядитесь вокруг. Вот как все делалось во время холодной войны – солидный проект, большие деньги. Вы представляете себе, сколько всего можно напокупать, тратя по двести миллиардов в год в течение полувека? Да сам президент понятия не имеет о половине этих программ! Кай, в нашей стране миллион человек занимается сверхсекретной деятельностью с соответствующей категорией доступа. И некоторые из этих ребят живут в совершенно ином мире – даже по сравнению с нами. Такова сущность скрытого сектора. Где-нибудь в шестидесятых кто-то поставил БТК регулировать передовые технологии, и понеслось. Похоже, Бюро оставило нас далеко позади. Монахан отпила кофе из неправдоподобно элегантной чашки, которую, вместе с блюдцем, унаследовала еще от администрации Кеннеди. – Что же, Билл с ними встречался – если это можно так назвать, – а я почти поняла и Билла, и двух его помощников, когда прочла доклад. На представителя нацбезопасности это впечатления не произвело: – Я тоже его читал. Нам с восемьдесят девятого года известно, что в БТК довели до совершенства голографические проекции на молекулярном уровне. Мы полагаем, там задействовали радиооптическую фазированную антенную решетку и плазменную эмиссию. Но в точности нам ничего не известно. МакАллен поднял брови: – Для нас все это выглядело дьявольски реально. – По сравнению с тем, что у них есть еще, это детские игрушки, – скривился церэушник. Монахан нахмурилась: – Должна существовать какая-то подотчетность. Нужно ознакомиться с технологиями, на которых они сидят, их игрушки могут обеспечить США настоящее преимущество, а то Китай нам на пятки наступает. – В БТК могут возразить, что их деятельность как раз не дает Китаю дотянуться до этих технологий. – Но тогда возникает проблема ухода технологий в частный сектор. Монахан отставила чашку и блюдечко: – Простите, Майк, но мне бы хотелось, чтобы в моей демократии было чуть меньше авторитаризма. Никто не поручал БТК осуществлять полицейский надзор над всем миром. – А кто их остановит? – Они могут обладать самыми передовыми технологиями, но если мы используем объединенные усилия ЦРУ, министерства обороны, агентства нацбезопасности и министерства внутренней безопасности, то сможем поставить их на место. Представители ЦРУ и АНБ обменялись взглядами. – Удачи. Аэнбэшник покачал головой: – Вы забываете, что они поставляют всяким трехбуквенным конторам множество ценных разведданных. Ходят слухи об их серьезных достижениях в области информационных технологий и коммуникации. Может, у них есть даже искусственные интеллекты, сопоставимые по уровню с разумом человека. – Это смехотворно. Церэушник мрачно произнес: – Вам не удастся незаметно к ним подобраться. Они проникли и в «Эшелон» [56] , и в SWICS [57] … да почти повсюду. И в вашей сети они тоже есть, имейте это в виду. Они читают ваши электронные письма, Кай. Представитель АНБ пожал плечами: – Такое впечатление, что они могут взломать любой код. Наверно, поэтому им всегда известно, что, где и когда происходит. Нужно, чтобы они оставались на нашей стороне. – Да откуда нам знать, на чьей они стороне? Говорят, сейчас от БТК откололось несколько зарубежных фракций. – Слушайте, своими высказываниями вы только масла в огонь подливаете! Монахан нахмурилась: – Нужно выяснить, где их главный штаб, и начать действовать. Аэнбэшник лишь пристально посмотрел на нее: – Вам не поможет, если вы будете знать, откуда они руководят своими операциями. – Конечно же, поможет. Мы сможем отслеживать их деятельность так же, как они отслеживают нашу. Можно будет создать компьютерную сеть, о которой они не будут знать. Новую программу спецдоступа. – И это только для начала. Представитель агентства нацбезопасности вздохнул: – Мы знали, где они, но это нам не помогло. – Вы знаете, где их штаб-квартира? – Да, я и вам сейчас расскажу. БТК базируется в центре Детройта, в сорокаэтажном здании, построенном еще в шестидесятых годах. Это здание настолько безликое, что его даже заметить трудно. – В Детройте? – А где еще спрятать контору, обладающую самыми продвинутыми в мире технологиями, как не там? Но позвольте, я хотя бы частично избавлю вас от головной боли: они не используют для коммуникаций ни электромагнитные волны, ни оптоволокно, никакие другие известные нам технологии. Мы десятилетиями пытались перехватить хоть какие-нибудь сигналы, исходящие из этого здания, – и ничего. Тогда мы попытались перерезать их коммуникации. Провели сейсморазведку и обнаружили, что у них там шестьдесят подземных этажей… во всяком случае, о шестидесяти мы теперь знаем. – Шестьдесят этажей? – Это еще не все. Стоило нам провести разведку, как все команда, которая в ней участвовали, исчезла. В тот же день мы потеряли спутник-шпион, настроенный на наблюдение за их штаб-квартирой. Заодно из наших сетей испарилась вся информация о БТК, которой мы располагали, а на ее месте появились фотографии наших спящих детей, снятые прямо у нас дома. |