Онлайн книга «Немножко иностранка»
|
– Может, все-таки спустишься? Пусть она тебя увидит. – А вы-то тут при чем? – Я ни при чем, но ты – законченная эгоистка. Так мызгать близкого человека… Это жестоко и безнравственно. Таня обиделась. – Значит, так! Мне шестнадцать лет. У меня паспорт есть. Я уже взрослая, и нечего меня обзывать. Каждый взрослый человек имеет право на свою порцию одиночества. Разве не так? – Так. Но не за счет других. – А я не хочу, чтобы меня искали. Я хочу, чтобы меня все потеряли. Понятно? – Понятно. – Передайте, что я жива и здорова и домой не пойду. И пусть меня никто не ищет. Меня нет. Таня хочет захлопнуть дверь, но Николай подставляет ногу. – Пустите! – Послушай: когда кто-то рядом с тобой шагает не в ногу, не суди его. Может, он слышит совсем другой марш. – Да какой у Ивашовой марш? У нее и слуха-то нет… Таня поворачивается и уходит. Николай идет вниз по лестнице. Дверь тяжело захлопывается. Прихожая Багиры. На стене висит календарь с портретом Озерникова. Рядом в рамочке портрет Пушкина работы Кипренского. Появляется Багира с кухонным ножом в руке. – Кто там? – спросила она. – Этот приходил. – Таня указывает на Озерникова. – А этот не приходил? – Багира указывает на соседний портрет. – Понадобится – и этот придет. Я их всех на уши поставлю, – мстительно говорит Таня и скрывается в комнате. – Митрофановское отродье, – заключает Багира. – Хоть бы кто-нибудь в меня пошел… И что с вами со всеми будет, когда я умру… – Переедем в твою квартиру! – орет Таня из-за двери. Двор. Озерников выходит из подъезда. Галина напряглась в ожидании. – Там она. Все в порядке. Завтра придет, – сообщает Николай. – Что я ей сделала? – произносит Галина упавшим голосом. – Дело не в тебе. Она с Генкой поссорилась. К брату ревнует. Много всего. Ей тоже непросто. Первая любовь, первое предательство. – Думала, подрастут – легче будет. А получается – все труднее и труднее. Им отец нужен. – Почему он от тебя ушел? – Поехал на время, на заработки, ну и закрутился… Знала бы Агнесса, она не стала бы мне делать окна. – Агнесса – это кто? – не понял Николай. – Завуч. Она ставит мне первый урок, третий и пятый. А второй и четвертый я должна в учительской сидеть. – Мама, я кушать хочу, – напомнил о себе Виталик. – Поужинаете с нами? – пригласила Галина. – Пойдемте, в солдатики поиграем, – подключился Виталик. Озерников в концертном прикиде сидит на крыльце деревянного дома Галины. Пьет чай. Появилась Галина, останавливается возле дверного косяка. – Уложила, – сообщает она. – Заснул вместе с солдатиками. Руку положил на коробку. Дурачок. – У тебя очень красивые дети, – отозвался Николай. – Для меня красивые. – А друг у тебя есть? – поинтересовался Николай. – В смысле любовник? – уточнила Галина. – Нет. – Почему? – Не хочу. – Почему? – Потому что я должна буду отдавать ему время и энергию. А я лучше это время и эту энергию отдам своим детям. – А счастье? – Дети и есть мое счастье. – А жизненные впечатления? – Впечатлений хватает, как видите. – Странно. Ты молодая, красивая. – Я знаю. – И что? – Ничего. Это лучше, чем если бы я была старая и страшная, как Агнесса. Она меня презирает за то, что я одна. Считает, что я никому не нужна. – Хочешь, я пойду с тобой в школу и притворюсь твоим любовником? – Хочу! Но мне неудобно таскать вас по своим делам. – Пользуйся, пока я здесь. И говори мне «ты». – Это неудобно. Кто вы, и кто я. Я – серая мышь, а вы делаете счастливыми целые залы. Можно сказать: все человечество. – Я делаю счастливым все человечество, а своего сына я предал. На крыльцо выходит щенок. Николай берет его на руки. Щенок лижет его лицо. – Танька притащила с улицы, а сама ушла. А я не знаю, как с ним обращаться. Я его все время кормлю, а может, это вредно… Галина берет щенка, поднимает к своему лицу. Целует в мокрую мордочку. – А у вас есть собака? – спрашивает Галина. – «Ты», – поправляет Николай. – Ну хорошо, – соглашается Галина. – У тебя есть собака? – У меня нет собаки. У меня все было, а сейчас нет ничего, кроме успеха в работе. Галина садится рядом на крыльцо. Она готова слушать. А Николай готов рассказать. – Десять лет назад я жил в таком же маленьком городке, он назывался «поселок городского типа». У меня была жена Люба, сын Славик, собака Найда и кот Кузьма. А еще петух Напа, полное имя – Наполеон. – Ты их любил? – Любил, но я хотел петь. И не просто петь, а быть знаменитым на всю страну. Собирать залы. Глохнуть от оваций. Я жаждал славы. У поэта Евгения Винокурова есть стихи: «Она была сильней, чем похоть, страшней, чем на глазу бельмо». – Кто она? – Жажда славы. Я иногда думаю: из чего она произрастает, эта жажда? Потом догадался: зацепиться за время. Подольше постоять в памяти людей. Преодолеть забвение. Преодолеть смерть. Своего рода – инстинкт самосохранения. – А я никогда не хотела славы. Зачем мне любовь людей, которых я даже не знаю? Мне нужна любовь тех, кто рядом. Но, извини, я тебя перебила. – Я знал, что там, в этой дыре, я ничего не добьюсь. Я поехал в Москву. Я собирался устроиться и вернуться за семьей. Поступил в консерваторию, меня взяли… Николай замолчал, погрузившись в воспоминания. – А потом? – подтолкнула Галина. – Потом конкурсы, воспаление легких, учеба, безденежье, молодость, пианисточки… – Закрутился, – подсказала Галина. – Женщина появилась… – Аккомпаниатор Лиля. Она была частью моего дела, а значит – меня. Мы стали одно целое. Ну… я поехал домой, чтобы объясниться с Любой. – Ты решил уйти? – Поселок для меня – мертвый угол. Все мое будущее виделось мне в Москве, с Лилей. Она чувствовала каждую мою паузу, каждое дыхание. С ней я звучал, как Орфей в раю… |