Онлайн книга «Сага о реконе»
|
– Потерпи чуток, – бормотал Антон. – Еще немного… Все! Ну повязку сами как-нибудь наложите. – Спа-сибо… – выдохнул Виглаф. – Не за что, – буркнул дед, направляясь к люку. Как бы случайно пришатнувшись к Косте, он прошептал: – Момент самый подходящий! Эльвёр уже на палубе, под парусом прячется. А Валерка тебя отмажет, все на этих гопников свалит. Счастливо! – И вы держитесь. Бородин приблизился, помялся, но проворчал-таки: – Ты… это… смотри там. И вообще! – Я понял тебя, красноречивый брат мой, – улыбнулся Плющ. Он изо всех сил изображал спокойствие, хотя нервическое напряжение то стягивало его до окостенения, то бросало в дрожь. Понемногу вечерело, но полной темени дожидаться было некогда – вдали, на дороге, вившейся по склону горы, затеплились факелы – это возвращались охотники. Медлить больше было нельзя. Тронув парус – парусина сильно вздрогнула – Костя прошептал: – Эльвёр, уходим. Девушка выбралась из своей захоронки, и Плющ показал ей на пальцах – пригибаясь вдоль борта, и на причал. Эльвёр кивнула. Уйти по-английски удалось без помех, а берег, с его кустами и деревьями, тут же укрыл беглецов. К третьему по счету наусту они добрались бегом. Костя благословлял небо за то, что предусмотрительные хозяева привязали своих собак по дворам (иначе викинги начали бы охоту гораздо раньше!). Попытавшись стронуть лодку с места, Плющ понял, что это далеко не простая задача. И как, спрашивается, этакую бандуру на воду выволакивать? Но ведь справлялся же как-то здешний «бандурист»! Порыскав по сараю, Костя обнаружил странную поленницу из длинных чурок. Катки! Разложив их по прямой, Эваранди поднатужился, выталкивая плавсредство на берег. – Помочь? – шепнула Эльвёр. – Еще чего… Рывками лодка выдвинулась из науста и слегка накренилась – дальше в воды залива уходил пологий скат, покрытый галькой. Поскрипывая и гудя, лодка съехала носом в воду. Все, хватит пока. – Полезай! Отвязав натянувшийся швартов, Костя проверил, все ли припасено. Мачта, парус, вёсла гребные, весло рулевое, бурдюк – все лежало на месте. Еды, правда, нехватка. Ничего, потерпят. Забравшись в лодку, Плющ подхватил весло и оттолкнулся им. Плавсредство с шорохом съехало в воду. Костя сел за весла и погреб от берега. Парус ставить было рановато, глазастые викинги могли и заметить, а излишнее внимание Плющу было ни к чему. Пока лодка скрылась за скалами, Костя упарился. Впрочем, что за пессимистический взгляд? Надо думать, как оптимист: он неплохо разогрелся! Установить мачту, укрепить ее, поднять парус – все это у Плюща вышло не с первого раза, но вышло-таки. Устроившись на месте кормщика, он опустил рулевое весло, направляя лодку к выходу из залива. Ближе к морю устье Стьернсванфьорда сужалось, как горлышко кувшина, и возникало встречное течение. Ход лодки сразу замедлился, суденышко еле ползло, но ветер пересилил-таки воду и вынес парусник на простор. – Дорогу помнишь? – спросил Костя, хоть и не всерьез. – Помню, – кивнула девушка. – Шхер тут мало, можно держать ближе к берегу, глубина достаточная. – Ну совсем уж близко мы не будем, а то я и звезд не увижу… А ты ложись, поспи. – А ты как? – Потом отосплюсь. И затикали минуты, потянулись часы бесконечной вахты. Спать хотелось ужасно, да еще и Эльвёр, в полусонном виде, ища местечко потеплее, устроилась рядышком – и задышала ровно, спокойно, навевая то дрему, то иные чувства. Наверное, под утро Плющ все-таки заснул. Разбудил его парус, захлопавший под порывами ветра. – Уже Красные скалы… – пробормотала девушка, на секундочку разлепив глаза. Сполоснув лицо и совладав с парусом, Костя продолжил путешествие. Близилось утро, небо за горами на востоке начинало сереть, звезды тухли одна за другой. Смутный облик берега начинал угадываться, а немного погодя и стал виден. Мрачные обрывы чернели, словно удаляясь к небу от волн, а пенная полоса прибоя разделяла воду и сушу. Заря разгоралась, поднимая над горами розовое полотнище, вот и краешек солнца выглянул. Темнота ночи таяла, откатываясь на запад. В таинственный сумеречный час природа будто покрыта была серой фатой, под которой не различить, красавица или уродина прячет свой лик, а на солнце все стало ясным и явным. – От Красных скал лучше мористее взять, – всполошилась Эльвёр, – а то можно и на подводные камни напороться! – А оно нам надо? – спросил Плющ и повел лодку от берега. Поглядывая на девушку, он спросил: – Эльвёр, а Сокнхейд – это что? Фьорд или город? – Город. Фьорда там нет, а залив есть. Серебряным называется. Там красиво… – А ты в городе живешь? – Ага! У нас там большой дом, я тебе все-все покажу! – Ладно, – улыбнулся Костя. Его вниманием завладел крошечный островок, открывшийся с правого борта, – этакий плоский холмик с парою корявых сосенок. Но не деревца, покуроченные ветром, привлекли Эваранди, а крошечная фигурка человека, стоявшего на берегу. Он был совершенно один на маленьком клочке суши, со всех сторон окруженном водой. Робинзон? Решительно направив лодку к острову, Костя не позабыл и о прихваченной секире. Кто его знает, этого Робинзона? Может, это людоед местный? Мало ли… – Ой! – внезапно испугалась Эльвёр. – А ты куда? Это же, наверное, Черный Вайделот [56] ! Он же колдун! Очень-очень злой! – Не бойся, – твердо сказал Плющ, – я справлюсь. Спустив парус, Костя сел за весла, причалив с подветренной стороны – там, где на берегу чахла сосна, впившаяся в камни узловатыми корнями. Плющ спрыгнул на берег, набросив швартов на крепкий ствол, и пошел искать Робинзона. Тот нашелся сам – выкарабкался на карачках из шалаша. Было тому Крузо то ли сорок, то ли шестьдесят – неопрятная борода и повылезшие волосы на голове, редкими прядями вившиеся на ветру, не позволяли определить возраст поточнее. Изможденное тело Робинзона было серым от грязи, и лишь обрывок истрепанной шкуры прикрывал тощие чресла. – Здравствуй, – сказал Костя. |