
Онлайн книга «Магистраль»
![]() — Стоило переться… — проскрежетал Дрозд. — Я сам все сделаю, дайте мне… — С блокированным финишем, — отчетливо повторил Лопатин. — И там уж крутись как хочешь. — Он достал трубку и начал не спеша набивать ее табаком из плоской баночки. — Кто это был? Местные? Дрозд воткнул окурок в пепельницу и нехотя поднял глаза. — До сих пор не пойму… — сказал он. — Нормальные люди так не действуют. А местным синхронизатор зачем?… Взяли бы станнер, он все-таки на пистолетик похож. Нет же — отвезли, бросили у дороги… — В лесу? — попробовал уточнить Олег. — Хуже. На двенадцатом километре пост ГИБДД стоит, а рядом три гнилые тачки. Вот в одной из них я и оказался. В «Запорожце». В красном… ушастом… — Пошутили, значит, — прокомментировал он. — А с милицией что? — Сам ушел, они в темноте не увидели. Потихоньку вылез, и сюда. Денег — ноль, холод собачий… — Водки тебе надо, — посоветовал Шорохов. — С перцем. У вас в будущем перец есть? Дрозд невесело усмехнулся. — Ну а теперь обстоятельства, — сказал Лопатин, завинчивая банку. — И подробненько. — Иначе никак?… — Дрозд потупился. — Операция у меня здесь… частного свойства. — Секс-туризм… — бросил Василий Вениаминович. — Я так и думал. И нечего было мозги полоскать! Баба про тебя знает — кто ты, откуда?… — Нет, нет, это не она, ручаюсь. Легенда у меня хорошая: бедный, больной, семейный. Ей от меня ничего не надо… Господин координатор! Я надеюсь, это не… — Не будет использовано против тебя, — закончил Василий Вениаминович. — Пока ты снова здесь не окажешься со своими «частными свойствами». Дальше, я слушаю! — Дальше — все… Позвонили в дверь, я открыл. Удар. — Морду видел? — резко спросил Лопатин. — Нет, шапка была надвинута… Очнулся уже в «Запорожце». Станнер и корректор на месте. — Выходит, тебя не просто отвезли, а еще и одели? — Да… — растерялся Дрозд. — Ботинки, дубленка… — А баба? — Не знаю… Я оттуда сразу к вам. Что бы с ней ни сделали, целый день прошел. С железкой помочь можно, без железки — вряд ли… — Когда позвонили, ты время заметил? — Само собой. На этой гребаной работе каждый чих по часам сверяешь, Семь вечера, ровно. Шорохов отогнул рукав — «Ситизен» показывал уже четыре утра. — Да!.. — спохватился Дрозд. — Ты когда будешь на месте, звони вот так: длинный, два коротких, снова длинный. Он продублировал пальцем по столу — получилось «тук… тук-тук… тук…». Олег вспомнил, что так же стучался и официант, и это ему не понравилось. — А тот, который тебя уделал?… Он по-другому звонил? — Я бы тогда не стал открывать. — Дрозд понял, что именно Олег имеет в виду, и нахмурился. — Да, он тоже знал… Но ты-то придешь раньше. Я надеюсь. — Адрес, — сказал Лопатин. Дрозд назвал, Василий Вениаминович записал в блокноте. Затем вкусно раскурил трубку и, сдвинув шляпу на глаза, махнул рукой: — Поедем, Шорох. А ты жди здесь и не рыпайся, — велел он Дрозду. — К сейфу с железками даже близко не подходить, ясно? — Что я, маленький?… — проворчал тот. — Сигарет не оставите? Олег отдал ему пачку «Кента», какую-то из двух, и пошел за Лопатиным. — О чем задумался? — спросил Василий Вениаминович, наполняя салон «Вольво» удушливым вишневым ароматом. — О чем я могу думать?… Шорохов не хотел признаваться, но он, кажется, начал разочаровываться. В самом себе, как ни странно. Теперь, когда Олег узнал, зачем в действительности явился Дрозд, он догадался и об истинной цели двойника. Шорох приходил не для того, чтобы скинуть на него часть повседневной работы, и даже не ради Ивана Ивановича, про которого и Лопатин-то вспомнил с большим трудом. Просто Шороху нужен был повод улизнуть к бабенке, живущей где-то позже или, наоборот, раньше. Все оперы делают это, решил Олег. — Только без героизма, прошу тебя, — сказал Лопатин, откладывая погасшую трубку на приборную панель. — Доставай станнер и глуши всех. Дрозда тоже. Всех, а потом разберемся… Я тебя на улице буду ждать, если что-то не получится — в бутылку не лезь, сдадим Дрозда его координатору, пусть сами расхлебывают… — Василий Вениаминович, а это, вообще, нормально?… Когда опер входит в контакт с замурованными… Да еще в такой плотный… контакт. — Лишь бы без последствий. Хотя опер сам же их и компенсирует. Но если можешь воздержаться — лучше воздержись. Если не можешь — полагайся только на себя. Иначе будешь иметь бледный вид, как коллега Дрозд… Ну что, приехали вроде бы… Он остановился у панельной многоэтажки и включил магнитолу. — Засеки время. Сюда же и возвращайся. Не хочется тут маячить… Да и поспишь подольше. Ни пуха… — Ага, — ответил Шорохов, принимая листок с адресом. Пока лифт тащился на шестнадцатый этаж, он запомнил номер квартиры, спрятал бумажку и с приятностью огладил высохшие джинсы. На площадке никого не было: летом пятый час — это уже утро, зимой — еще глубокая ночь. Шорохов расстегнул куртку и извлек синхронизатор, попутно прощупав в соседнем кармашке станнер. Дрозд говорил, что на него напали в девятнадцать ноль-ноль. Олег выставил время с запасом и стартовал. На финише ничего не изменилось, разве что оба лифта оказались в движении да залаяла где-то внизу собака. За окном все так же чернело. Шорохов подошел к общей двери и положил палец на кнопку против номера «131». — Не отвлекай Дрозда, ему до семи кувыркаться… — сказали сзади. Олег застыл, соображая, что делать. Хватать станнер левой рукой было неудобно. Правой — не успеть. — Не успеешь… — подтвердил голос. — Вторую лапку вверх и разворачивайся. И без героизма, прошу тебя… Шорохов отметил, что слова Лопатина про героизм ему повторили с той же самой интонацией. Олег медленно повернулся и снова замер. Из-за трубы мусоропровода к нему шагнул смутно знакомый мужчина со станнером. — Шестьдесят минут, стандартное упреждение, — сказал он. — Советую задавать семьдесят или восемьдесят, а то всегда будешь опаздывать. Как, например, сейчас. * * * «Кто наказывает опера? Другой опер. Кто вас задержит в случае, если вы сами станете нарушителем? Кто компенсирует ваше вторжение? Такой же опер. Кого посылать за вами или за кем посылать вас — решат координаторы, но будьте уверены: ловить старого зубра с десятилетней выслугой салаге не прикажут. Координатор отряда должен учитывать весовые категории противников…» Стоя с поднятыми руками, Шорохов поразительно легко — и поразительно быстро — воспроизводил в памяти одну из последних лекций. Голос инструктора будто бы звенел в космосе — воспоминания об этом занятии не были связаны ни с погодой, ни с настроением, ни с чем-либо еще. Даже и с днем недели… Тезисы проявлялись в абсолютном вакууме — как титры, всплывающие не ассоциативно, а строго упорядоченно. |