Онлайн книга «Магистраль»
Олег, почти не снижая скорости, пронесся мимо заметенных снегом ракушек и оледенелой хоккейной коробки. — Подъезд?… — Вон, вон, второй! Шорохов наскочил колесом на бордюрный камень и обежал машину. Распахнув заднюю дверь, он нагнулся и взял Асю на руки. Действие разряда уже заканчивалось. Иванов набрал код. Услышав металлический щелчок замка, Прелесть вздрогнула и снова что-то заговорила. — Все, все… — прошептал Олег, прижимаясь щекой к ее горячему лбу. — Сейчас придем, и… вот сейчас придем… — Он не нашел, что добавить, и повторил эту фразу раз десять, пока не у него не вырвалось само: — И все будет хорошо… Один лифт оказался занят, и, судя по ругани наверху, освободить его собирались не скоро, второй вообще не работал. — Седьмой, — не дожидаясь вопроса, ответил Иван Иванович. Шорохов свернул на лестницу и, сбивая дыхание, помчался вверх. Иванов едва поспевал. — Главное, чтоб… чтобы шока не было, — хрипел он, — а то… если будет шок… — Глохни! Когда Олег добрался до седьмого этажа, сил оставалось ровно столько, чтобы не упасть самому. Прелесть лежала у него на руках, откинув голову и бессмысленно глядя в потолок. — Ася… — Он легонько ее потормошил. — Ася! Прелесть не двигалась. Олег сполз по стене и встряхнул ее еще раз. — Не дури, Ася… Ее побелевшие губы медленно сложились в виноватую полуулыбку. Он тоже улыбнулся и вдруг почувствовал, что у нее начинаются судороги. — Дверь! — гаркнул Шорохов. — Открывай, чего стоишь?! Асю била крупная дрожь, и он, уже подойдя к кровати, все не решался ее положить. — Сейчас от тебя ничего не зависит, — подал голос Иван Иванович. — А от кого тогда?… — спросил Шорохов, продолжая баюкать Прелесть. — Ты же знаешь, я не позволю ей умереть. У меня синхронизатор. — И очень мало времени, — сказал Иванов. — И, что еще хуже, — только один круг в запасе. Следующая твоя активация будет последней. Если что-нибудь сорвется… Олег, не слушая, устроил Асю на меховом покрывале и сел рядом. С момента встречи у бункера она стала еще бледнее, если только это возможно. Внезапно она схватила Олега за руку и взвизгнула — с таким ужасом, что он чуть не закричал сам. — Все, Шорох, — промолвил Иванов. — Время идет. Если мы не успеем, не будет ни тебя… ни ее. — Не надо мне угрожать, потомок. — Что ты, что ты!.. Просто Лопатин, не найдя в сейфе программатора, не сможет тебя активировать. Я не представляю, как он это воспримет, — как отмену спецоперации или что-то еще… Я эти варианты не просчитывал, они мне ни к чему. Меня самого здесь не будет, поскольку вместе с тобой исчезнет и мое настоящее. И вся наша операция — тоже. А что касается Прелести… Ты знаешь, какую судьбу приготовила для нее Служба… Пойдем, Шорох. А ей сейчас поспать бы… Иван Иванович вскрыл упаковку с мягкими ампулами и зарядил пневматический шприц. Ася шевельнула ладонью и медленно повернула голову к Олегу. Глаза у нее были уставшие, но смотрели поразительно ясно. — Приснится же ерунда всякая… — произнесла она чуть слышно. — Больше таких снов не будет. — Я умирала… Шорохов помолчал, глядя на ее осунувшееся лицо. — Нет… Это было совсем не то. С днем рождения, Асенька… Иванов собрался сделать ей укол, но Олег выхватил шприц и швырнул его за кровать. — Ладно, она и сама заснет, — проговорил Иван Иванович. — У тебя других забот нет?… — спросил Шорохов. — Чайник поставить, полы помыть… Иванов крякнул что-то недовольное, но все же удалился. — Как дела, новорожденная? — Странно… — ответила Ася. — Ты иди, он ведь торопится. — Плевать мне на него. — Не надо… Не надо, Шорох, плевать. Иди и не беспокойся, мне сейчас хорошо. Лучше, чем было. Я посплю, наверное. Ты только… выпроводи его побыстрее. — Куда? — опешил Олег. — У него мало времени. У нас с тобой тоже мало. А надо успеть… нам еще кое-что успеть… — Она отвернулась и прикрыла глаза. Шорохов посидел с минуту и, убедившись, что Ася задремала, тихонько вышел из комнаты. Иван Иванович действительно поставил чайник, но про чашки и не вспомнил. — Объясни, зачем мы приволокли сюда программатор? — раздраженно проговорил он. — Причиндалы для сканирования у тебя есть? Есть, есть, я знаю! И не надо так морщиться. Ты все понял. — Хочешь, чтобы в программаторе оказались твои реальные воспоминания? — То, что я прожил сам. Собственного прошлого у меня нет — черт с ним, пусть будет придуманное. Но эти несколько дней после теста — они все должны остаться со мной. Навсегда, пока их не сожрет склероз. Мой собственный склероз! И то, что мне предстоит сделать на последнем круге, ты мне расскажешь словами. Никаких команд, никаких программ, никакой кибернетики в моей башке! Никаких корректировок! Иван Иванович поставил мнемопрограмматор на стол, но открывать не спешил. — Между прочим, эта редакция будет не менее интересной, — заметил он. — «Интересной»?! Это же не кино, это моя жизнь! — Шорох… Твое ущемленное самолюбие может дорого обойтись человечеству. — Значит, будете платить, — кивнул Олег. — Излагай. — Излагаю, — безразлично отозвался Иван Иванович. — Ты не убрал из Службы Пастора. Об этом нужно бы позаботиться сейчас, на седьмом круге, но тогда ты не попадешь в ту магистраль, где запланирована основная операция. После увольнения Пастора необходимо начинать новый крут, поскольку в настоящем и будущем произойдет перестройка связей… А в восьмой круг без Алексея уже не войти — Лопатин использует программатор и передаст его начальству… Пастора, конечно, можно убить. Элементарно убить, не делая дальних заходов… Но Служба это воспримет как прямое вторжение, и тобой займется уже целый отряд. — В общем, Пастор будет мешать, но операцию мы проведем сейчас, по-другому нельзя. — Нельзя, — подтвердил Иван Иванович и, наткнувшись взглядом на чайник, налил в стакан воды. Затем взял его двумя пальцами и отхлебнул. — Наша основная операция… — Он сделал еще один глоток и поставил стакан на подоконник. — Не допустить рождения некой персоны. — Что, такая крупная фигура? — Нет, не крупная… Не крупный, вернее. Это мужчина. И нам нужно сделать так, чтобы его не было. Совсем. — Я, кажется, что-то упустил… — Олег обогнул большой обеденный стол и уселся в углу. — Речь шла о тотальной войне… Войне, которая уничтожит человечество. При чем тут какой-то отдельный мужик? Без него война не начнется? |