Онлайн книга «Магистраль»
— Так и будешь тут размножаться? — раздалось сзади. Иван Иванович сошел с газона и сел рядом. — Демонстрация силы? И свободной воли? — Силы воли, типа того, — кивнул Шорохов. — А сам-то чего?… Пастора я увел… Сделай сам, это же элементарно. — Не для меня… Если б я мог, мне бы и Пастор не помешал. И никто не помешал бы. Но это твоя операция. — Мой затейливый суицид… — Олег подавал двойникам знак, что они здесь больше не нужны. Те синхронно поднялись и пошли, каждый — в свою сторону. Алла Терентьева растерянно смотрела то на одного, то на другого. Если Алексей Шорохов пригласит ее в кино, она наверняка расскажет ему об этом курьезе… — Хочешь гарантий? — спросил Иванов. — И пока их не получишь, будешь пропускать свою точку снова и снова… — По программе я не требовал ничего, — угадал Шорохов. — Провел вторжение без всяких условий. Да? А Прелесть?… Сколько она прожила после моего ухода? Сутки? Час? Когда до нее добралась Служба? Ты ведь палец о палец не ударил? Главное — операция, а она завершилась удачно… в твоей программе. А программы уже нет! — Я знаю, — ответил Иван Иванович. — Ты и не мог бы ее спасти, даже если захотел бы, — сказал Олег. В нем кипела ненависть, но голос становился все тише. — Тебе нужно было убрать следы, а Прелесть для Службы — такой же след, как я… Я был здорово польщен, когда выяснилось, что человечество зависит от моей персоны… Что ты мне там наплел?… Я своим существованием не позволил вашей магистрали реализоваться? Но это же чушь… Ты просто хотел меня устранить, моими же руками, чтобы объект и субъект совпадали. Получилось бы еще одно кольцо… Что ты молчишь?! — Мне нечего возразить. Ты прав. Операция почти закончена, все шесть кругов пройдены успешно. Седьмой — уничтожение улик, того, что неминуемо выведет Службу на исполнителя. — Как и с тем сволочным мнемотехникой? — И многими другими, — охотно ответил Иванов. — Но со Стариканом сложнее. Он не может исчезнуть из магистрали, как простой оператор. Его необходимо вырвать с корнем, превратить факт его рождения в достоверно несбывшуюся вероятность. — А Пастора я и не должен был ликвидировать. Да?… И весь этот блеф с выстрелом из «кольта», со сбоем программы… Зачем он? — Во-первых, ты все равно осознал бы себя как клона. Есть вещи, которые скрыть невозможно. Тем более твой прототип склонен к рефлексии, к анализу… Если б ты раскопал это сам, было бы еще хуже. А во-вторых… Дактиль прав: понадобилась мощная мотивация. Теперь она у тебя есть. — Ты и про Дактиля знаешь? — Мог ли я рисковать, когда идет речь о моей магистрали? Ты всегда был под контролем, за исключением… — Что ты называешь мотивацией?! — взорвался Олег. — Мое желание снять с тебя кожу?! Закопать тебя живьем?! Нет, я поступлю по-другому… — он заговорил еще тише, почти шепотом. — Я похороню вас всех. И эта твоя операция… — Помнишь нашу встречу в барьере? Я обещал, что у тебя получится… — Ка-ак же!.. Человек будущего! Все тебе известно!.. Нет, дорогой потомок. Попробуй сам, если сможешь… — Сказал же: нет… — Я свяжусь со Службой, — не слушая, продолжал Шорохов, — назову им точку, и они пригонят сюда столько оперов, сколько поместится в этом тухлом семьдесят шестом году. Вторжение не состоится, потомок. Мне хотелось бы увидеть, как твоя магистраль превращается в пепел, но для меня это слишком большая роскошь. Достаточно того, что при мне Алла Терентьева и Алексей Шорохов познакомятся для дальнейшего бракосочетания… — Олег показал пальцем. Алексей вышел из автобуса и занял очередь в табачный киоск. Очередь двигалась быстро. — Мы говорили о гарантиях, — напомнил Иванов. — Прежде чем ты сожжешь четырнадцать миллиардов жизней, убедись, что готов потерять одну. Он кивнул на угол сквера, где сидела бабулька с котом. Или кошкой… Олег, прищурившись, попытался ее разглядеть, но лицо скрывали кружевные поля дурацкой шляпы. Вскочив, он добежал до крайней лавки и замер. Старушка подняла голову. — Это ты?! — Олег… Какой же ты молодой, Олег… — Ася спрятала лицо в ладони и, то ли всхлипывая, то ли смеясь, повторила: — Какой ты молодой… Кот шевельнул ушами и рассерженно воззрился на Шорохова. — Ты чего?… Ася!.. Она убрала руки и привычно запустила их в рыжую шерсть Глаза, выцветшие, все в сухих морщинках, смотрели с печалью. Брови стали почти незаметными, по скулам рассыпались темные веснушки. Из-под шляпы свесилась прядь волос — невесомых, совершенно седых. Кот заурчал и, кажется, всех простил. — Ася, если тебе столько лет… Выходит, ты их прожила! Все эти годы… — Прожила. Что такого?… — Да, может быть… — обронил он. — Ничего особенного… Ты просто жива, Прелесть. Ты жива, вот и все… Олег махнул Иванову рукой и окликнул проходившего мимо мужчину: — Эй, папаша!.. Они были почти ровесниками, и это звучало как явный вызов. — Что тебе?… Сынок… — Шнурки болтаются. Алексей выставил левый ботинок и, секунду помедлив, наклонился. И завязал. Крепко. — Что-нибудь еще?… — Все… Счастливо, папаша. — Ну, тогда счастливо… — хмыкнул Алексей и, немного отойдя, оглянулся. — Сынок… Олег завороженно следил, как тот приближается к девушке. — Ася… Железка у тебя с собой? — Железка?… — Синхронизатор. — Ах, это!.. Железка… — Она улыбнулась. — Уходи. Быстрее, Ася, ты не должна этого… Уходи! Старушка, потревожив кота, взяла с коленей сумочку. Алексей уже поравнялся с Ивановым, до Аллы Терентьевой ему оставалось совсем немного. Шнурок завязан. И он не споткнется. — Ася! Ты еще здесь? — Хорошо, Олег, я уйду… Но… — Ася, время кончилось! Я тебя любил, и всегда… — Он стиснул зубы и посмотрел на Алексея. Еще метр или два до встречи, которой не будет. Еще одна или две секунды жизни, которой, в общем-то, и не было… Опомнившись, Олег повернулся к Прелести, чтобы снова ее увидеть, но лавка оказалась пуста. Он зажмурился. И открыл глаза только через минуту. Алексей давно пересек скверик и уже стоял у светофора. Алла по-прежнему ждала подругу. Шорохов силился хоть что-нибудь в этом понять. Ноги мелко подрагивали, снизу на мир наплывали радужные круги. — Доволен? — спросил, подойдя к нему, Иван Иванович. Олег рухнул на скамейку. — А ты?… |