Онлайн книга «Костяной браслет»
|
Сольвейг лежала очень тихо. Она дышала размеренно и глубоко, стараясь погрузиться в сон. Но слишком чутко ощущала она присутствие товарищей. Кто-то похрапывал, кто-то сопел, а некоторые ворочались и метались во сне, не в силах отделаться от впечатлений долгого дня, что начался погребальным костром и закончился поисками Бриты. Одиндиса и Слоти обошли маленький остров кругом и вернулись к костру, где все еще тлели уголья, но никак не могли найти дочь. Торстен, Бруни и Эдвин выкликали ее имя, и их голоса падали в ночь, словно в глубокую черную яму. «Я знаю, что небо сделано из воздуха, — подумала Сольвейг. — Но иногда оно становится таким тяжелым, таким плотным и гладким. Похоже на рулон ткани, что я видела на рынке в Киеве. Бархат! И кожа может быть как бархат. Например, Бритины щеки. Где же она?» Крик запоздалого кроншнепа был полон одиночества и тоски. Поднялся теплый ночной ветер, и огромная смоковница, растущая рядом с причалом, захлопала в кожистые ладоши. И Сольвейг услышала голос Бриты — мягкий, словно низкие ноты на свирели Слоти, — который говорил: «Я хочу поехать с Сольвейг». Сольвейг приподнялась во тьме. «Я хочу поехать с Сольвейг». Она знала, где была Брита, где она затаилась в ожидании. «Почему я сразу об этом не подумала? Почему не заставила замолчать мысли и дать слово своему сердцу?» В лунном свете Сольвейг встала на ноги, обулась и тайком прошмыгнула вниз по сходням. Она на ощупь прошла туда, где на причале сгрудились маленькие лодчонки. «Ютится у самого края, за тем большим судном. Так ведь сказал Михран?» Лодка была накрыта шкурой — кажется, тюленьей — и сверкала в отблеске луны. Сольвейг прислушалась. Тишина. Только тихие глотки волн, только река целует борта кораблей, спящих бок о бок во мраке. — Брита! — позвала Сольвейг еле слышно. Тишина. — Брита! — повторила девушка погромче. Тишина. Сольвейг опустилась на колени и схватила край шкуры. Подняла его и сняла с кормы. И там, под взглядами Сольвейг и луны, лежала маленькая бледная Брита, сверкая глазами и дрожа. Сольвейг потянулась к ней, и Брита поднялась ей навстречу. Сильными руками Сольвейг подняла девочку в воздух и опустила на причал. Они обнялись, не говоря ни слова: Брита обхватила Сольвейг за талию, а та ее — за шею. — Мне бы хотелось… — прошептала девочка и громко сглотнула. — Я знаю. Я правда знаю. Они еще постояли, обнявшись. Бриту всю трясло. «Что же ты собиралась сделать? — недоумевала Сольвейг. — Вжаться в нос лодки? Ты же не думала, в самом деле…» — Можно? — прошептала Брита. — Иногда, — тихо ответила Сольвейг, — мы вынуждены делать то, чего ужасно не хочется. Она помолчала, стараясь подобрать нужные слова. — Я бы правда хотела оставить тебя здесь, Брита. Я бы хотела, чтобы тебе не пришлось смиряться. Я бы хотела, чтобы мне не пришлось ехать в Миклагард без тебя. Брита уткнулась лицом в ее руку. — Ну что ж, пойдем. — Иногда третье желание сбывается, — всхлипнула девочка. Когда они вернулись на борт, Сольвейг предоставила Брите самой найти мать. А потом она слушала, как те шептались, шмыгали носами и ворковали. Сольвейг почувствовала себя такой одинокой! Ей вспомнилась могила матери у каменистого шумного берега. Вспомнились дети Эдит, которые остались в далекой Англии. Она подумала обо всех детях Мидгарда, которых разлучила с родителями дорога. Или смерть. «Я знаю, что очень хочу увидеться с папой. Он был для меня и отцом, и матерью. Я уже проехала полмира, чтобы быть с ним рядом, и не прошло и дня, чтобы я не думала о нем. С любовью и с огромной тоской. Столько мне бы хотелось ему рассказать, о стольком расспросить». Но потом Сольвейг задумалась, что скажет Хальфдан, когда увидит ее. «Тот сон, в котором я увидела бабушку… Она предупреждала отца: Лучше бы ты оставил ее снаружи, во льдах… Попомни мои слова, настанет день, когда слабость Сольвейг навредит еще кому-нибудь. И возможно, этим кем-то будет ее отец. Он ведь будет рад меня увидеть, правда? Что он скажет? Вдруг он живет с Харальдом Сигурдссоном и его воинами… или с другой женщиной? У которой есть собственные дети, вроде Кальфа и Блуббы? Что, если?..» * * * От острова Святого Григория Сольвейг летела словно на крыльях. Сидя рядом с Эдит — напротив них расположились Эдвин и Михран, — она все махала и махала рукой до тех пор, пока ее товарищи не превратились в крошечные фигурки, едва различимые на горизонте. — Бедная Брита! — сказала она. — Жаль, что я не подарила ей какую-нибудь костяную булавку. Надеюсь, что она без опасностей доберется до Киева. — И я, — с тревогой откликнулась Эдит. Сольвейг обратилась к Михрану. — Но сейчас-то! — чуть не прокричала она. — Сейчас! Осталось три дня? — Три-четыре, — ответил тот. — А правда, что вода там черная? В Черном море? — Темнее, чем в Балтийском. Темнее, чем в Мраморном море, и темнее, чем в Великом. — Почему? — Там очень глубоко. Так глубоко, что под водой возвышаются целые горы. — Откуда ты знаешь? Михран пожал плечами: — Это все знают. — Вы слышали про Белое море? — Я слышал, — отозвался Эдвин. — Оно лежит к северу от Норвегии, севернее самого севера. Однажды ко двору короля Альфреда пришел путешественник, который и рассказал нам о нем. — Иногда оно замерзает и покрывается снегом, — объяснила Сольвейг. — Вот почему это море белое. — А есть еще и Красное, — рассказал им Михран. — Рядом с Египтом. У него красные берега, и люди, которые живут неподалеку от него, тоже красные. — А Желтое море есть? — спросила Сольвейг. Михран поморщился: — Надеюсь, что нет. Целое море вонючей мочи! Лодка была именно такой, как описал им проводник: просто выдолбленный ствол дуба, обтесанный так, чтобы киль был выше. К корпусу приделана крохотная мачта с одним парусом, весла и еще одно рулевое весло на корме. Если бы все четверо путников легли, вытянувшись, голова к ногам, то длины лодки им бы не хватило. — Длинная и узкая, — предупредил их Михран. — Легко опрокинуть. Когда будете перемещаться, сгибайте колени и держитесь как можно ниже. И отворачивайтесь, когда кто-нибудь из ваших товарищей будет делать Черное море желтым. «Когда он так улыбается, — подумала Сольвейг, — у него торчат передние зубы. Ну настоящий заяц». |