Онлайн книга «Добрые люди»
|
– Да уж. – С другой стороны, нельзя же все время выигрывать. – В том-то и дело… А кое-кому и по первому разу не везет. Гость искоса посматривает на забулдыгу, дремлющего у стола; Дюран, перехватив его взгляд, небрежно машет рукой. – Ты чего приехал сюда? – По делам. – А что за дела? Рапосо снова косится на спящего. Дюран, поразмыслив секунду, встает, подходит е нему и трясет за ворот. – Допивай, Марсель, я закрываюсь. Ступай домой и проспись хорошенько. Ну-ка, давай… Человек послушно поднимается на ноги и позволяет хозяину довести себя до дверей. Когда они остаются одни, Дюран подливает вина Рапосо, который садится на место. – Может, чего-нибудь съешь? – Позже. – Рапосо проводит рукой по бакенбардам и небритым щекам, чья жирная кожа лоснится при свете огня. – А сейчас ответь-ка мне на пару вопросов. Хозяин смотрит на него с вновь проснувшимся любопытством. – Выглядишь ты так себе. – Ужасно устал. Пять лиг тащился верхом, в такую собачью погоду. – Видимо, на то имелись причины. – Дюран выжидающе улыбается. – Еще бы. Рапосо делает глоток вина, затем еще один. Плотно обхватив стакан руками, согревает ладони. – Хочу задать тебе несколько вопросов. Дюран подмигивает, вновь раскуривая погасшую трубку с помощью тлеющей головешки, которую вытаскивает из очага. – Надеюсь, ответы мне известны… – Они тебе, безусловно, известны. Рапосо засовывает пальцы в карман жилета, достает три золотых луидора и трясет их в кулаке, от чего те мелодично звякают, затем прячет обратно. Хозяин задумчиво кивает, выпуская изо рта целое облако дыма с такой задумчивостью, словно слушает музыку. – Говори. Я слушаю. – У тебя хорошие отношения с местными властями? – Отличные. Мэр – мой приятель, он сюда частенько приходит. Его зовут Руйе, и он крестный моей дочери. Мы тут, в нашем городе, все меж собой знакомы… Нас всего-то триста восемьдесят человек, если заодно сосчитать и дома в окрестностях. – А как тут у вас с полицией? Дюран смотрит на своего собеседника недоверчиво, долго затягиваясь трубкой. В следующее мгновение хмурится. – Сержант и четверо солдат сельской гвардии, у нас ее называют мaréchausséе… Охраняют посменно дежурный пункт на той стороне реки, а заодно поглядывают и на проезжих. Но я бы не сказал, что они из кожи вон лезут. – Ясно… А где у них казарма? – Прямо здесь, в ратуше… Возле церкви. – Гвардейцы подчиняются мэру? Дюран вновь выпускает облачко дыма. – Выходит, что так. Они приписаны к гарнизону Дакса, но на самом деле все родом из нашего города, даже сержант. Рапосо криво улыбается уголком рта. Улыбкой хищной и опасной. – А как ты думаешь, как они себя поведут, если узнают, что на постоялом дворе остановились двое английских шпионов? – Что за чушь ты несешь! – восклицает Дюран. Открытые чемоданы стоят на большом деревянном ларе, но вещи никто не доставал, а библиотекарь и адмирал беседуют, как обычно, прежде чем отправиться спать. Ужин был сытный – жаркое из зайца, колбаса, сыр и немного местного вина, – и академики долго не спешили покидать гостиную, сидя перед огнем и обмениваясь впечатлениями. Сейчас дон Педро и дон Эрмохенес уже у себя в комнате, которую делят пополам: это просторное помещение с двумя кроватями, разделенными тростниковой ширмой, обтянутой раскрашенной тканью, и с железной печуркой, от которой толку мало, несмотря на то что они только что заложили в нее несколько крупных поленьев. Путешественники не спешат улечься в кровать и продолжают беседу, сидя в креслах напротив печки при свете свечи, стоящей на грубом сосновом столе, где высится стопка книг и лежит отчет о путешествии, который дон Эрмохенес подготовил для Академии. Оба отдыхают после утомительной дороги, на адмирале жилет и рубашка, библиотекарь накинул на плечи одеяло. Беседуют о зоологии, математике, о новом ботаническом саде, который вот-вот откроется в Мадриде под протекцией самого короля, о том, что в Испании необходимо создать Академию наук, которая объединит под своим крылом самых талантливых геометров, астрономов, физиков, химиков и ботаников. Друзья, по обыкновению, ведут искренний и теплый разговор, как вдруг на лестнице слышатся шаги, а в дверь раздаются мощные удары. – Что такое? – беспокоится дон Эрмохенес. – Понятия не имею. Адмирал поднимается с кресла и отпирает дверь. На пороге четверо в синей форме с алой подкладкой и белой портупеей. Вид у них отнюдь не любезный. Штыки отражают свет фонаря, который один из вошедших держит в высоко поднятой руке. На лацкане камзола виднеется нашивка сержанта, вторая рука покоится на наконечнике сабли, вставленной в ножны. – Одевайтесь и следуйте за нами. – Что, простите? – Я говорю, чтобы вы одевались и шли за нами. Дон Педро обменивается изумленным взглядом с доном Эрмохенесом. – А можно узнать, что… Не дав закончить фразу, сержант кладет руку на грудь адмирала и толкает его, отстраняя от двери. – Что за произвол? – спрашивает оскорбленный дон Педро. Ему никто не отвечает. Сержант стоит перед ним с угрожающим видом, в то время как трое гвардейцев врываются в комнату и осматривают все углы, переворачивают бумаги и роются в чемоданах. Пораженный дон Эрмохенес отступает к кровати, жалобно поглядывая на адмирала. – Я требую объяснить, что здесь происходит, – повторяет тот. – Происходит то, – хамским тоном отвечает сержант, – что вы задержаны. – Но это безумие! Сержант стоит перед ним, хмуро глядя ему в глаза. Это старый солдат, сухой и жилистый, с грубой и бессмысленной физиономией и седыми усами. – Одевайтесь, я сказал. Или пойдете прямо так. – Пойдем? Куда? И с какой стати? – Скоро узнаете. У нас впереди много времени. По знаку сержанта один из гвардейцев целится в дона Педро острием своего штыка. Все еще растерянный, беспомощный, с побагровевшим от стыда и унижения лицом, дон Педро неохотно натягивает на себя камзол, берет плащ и шляпу. Пока он одевается, дон Эрмохенес в отчаянии наблюдает за тем, как гвардейцы конфискуют все бумаги, находящиеся в комнате, и засовывают их в парусиновый мешок. – Вы не имеете права, – бормочет библиотекарь. – Это частные документы, а мы… мы – уважаемые люди… Я решительно протестую против такого произвола! Сержант не обращает на него внимания. |