Онлайн книга «Добрые люди»
|
Дон Эрмохенес берет слово, отчаянно желая смягчить ситуацию. – Именно, мсье, – подтверждает он. – Он сопровождает нас от самого Мадрида, это слуга маркиза де Оксинага. И он сможет объяснить вам… – О, ничего он не объяснит. – Руйе злорадно хихикает. – Слишком напуган. И, скорее всего, не спроста. Сейчас он утверждает то же, что и вы. – Разумеется. Потому что нет ничего такого… – Какие книги вы везете? – Двадцать восемь томов «Энциклопедии», о которой вы, скорее всего, слышали. И еще кое-какие отдельные произведения, которые мы купили в Париже. – И вы утверждаете, что везете эти книги в Испанию? – Именно! На лице Руйе изображается хитрая улыбка. – «Энциклопедия» в Испании запрещена! – победно восклицает он. – Сомневаюсь, что вам разрешат переправить ее через границу. – У нас есть особое разрешение, – поясняет адмирал, которому, похоже, удалось взять себя в руки. – Вот как? – Руйе поворачивается к нему. – И чье же оно? – Королевский приказ. – Так-так. И что же это за король – Испании или Англии? Думая только о том, что происходящее – вопиющая нелепица, дон Педро бессильно машет рукой. – Все это полнейший абсурд, – заключает он, пожимая плечами. – Это просто смешно! – Что же вы находите здесь смешного? Адмирал указывает на самого Руйе, затем на сержанта и его подчиненных: – Да весь этот разговор. Эти солдаты и их штыки… Мсье сержант и его хамское поведение на постоялом дворе. Руйе скривился, и лицо его приняло недоброе выражение. – Слышишь, Бернард? – обращается он к сержанту. – Этому господину ваше поведение показалось хамским! Тот щелкает языком, нахально улыбаясь. – Хм… Надо будет исправить дело, когда настанет момент. Адмирал с презрением выдерживает его взгляд. Затем вновь обращается к мэру: – Да и вы, мсье, с этой вашей манерой… Он не заканчивает фразу, но гримаса на лице Руйе становится отчетливее. В его недоверчивых глазах явно заметно раздражение. – Ах так? Значит, я тоже кажусь вам хамом, как и Бернард? А может, таким же смешным, как и весь разговор? – Я этого не говорил. Я только хочу сказать, что вы с этим допросом… – Знаете, мсье, что в самом деле смешно? Вы уверены, что мы, жители этого города, – дураки. Адмирал и библиотекарь переглядываются, совсем сбитые с толку. – Нет, мы ни разу… – начинает дон Эрмохенес. – Да, это маленькое скромное местечко, – перебивает Руйе. – Но мы, его жители, верные подданные Его Величества короля… Мы люди порядочные и вполне разумные. – Он соединяет указательный и большой палец. – Кроме того, учтите: без нас тут и мышь не пробежит! – Это какое-то недоразумение, – после секундного замешательства говорит дон Педро. – Скорее всего, вы нас с кем-то перепутали… Я не знаю, что происходит, мсье мэр, но в одном абсолютно уверен: вы совершаете большую ошибку. – Это мы еще увидим. Пока во всей этой истории концы с концами не сходятся. Адмирал кивает на папки, наваленные горой на столе. – В этих документах вы найдете все объяснения и подтверждения. Руйе пожимает плечами: – Эти документы в свое время будут изучены, уверяю вас. Самым тщательным образом. А пока пускай полежат здесь, покуда все не прояснится. – Что именно должно проясниться? Можете сказать нам, какого черта здесь происходит? – Все очень просто: вы задержаны именем короля. – Да что вы такое говорите? – возмущается дон Эрмохенес. – В такой культурной стране, как Франция, король должен быть отцом, который наказывает, когда это необходимо, а не хозяином-самодуром, хватающим людей ни за что ни про что! – Не старайтесь, дон Эрмохенес, – замечает адмирал. – Этим людям явно не до риторических тонкостей. – В камеру их, – приказывает Руйе гвардейцам. – В камеру? Вы с ума сошли? – Адмирал вскакивает. – Повторяю, мы – ученые! Даю вам слово, что… Его останавливает рука сержанта, бесцеремонно ухватившая за плечо. Униженный и уязвленный, дон Педро резким ударом инстинктивно сбрасывает с себя эту руку. Руйе пытается совладать с ним насильственным способом, однако адмирал с неожиданной энергией дает отпор, отбиваясь от навалившихся на него гвардейцев. Видя, что друг попал в переделку, дон Эрмохенес тоже вскакивает и пытается прийти на помощь, но удар кулаком отбрасывает его обратно на стул. Все смешалось: голосящий Руйе, усердствующие в глубине комнаты гвардейцы и академики, которых в конце концов силой загоняют в угол, прижав штыками, а потом, почти волоком, затаскивают в железную клетку, расположенную в соседнем помещении. Ночь темна, глуха, беззвездна. Дождь прекратился, хотя земля по-прежнему представляет собой сплошную раскисшую глину, а фонарь над воротами постоялого двора отражается в лужах, покрывающих дорогу. Это единственный источник света, и Паскуаль Рапосо задумчиво останавливается перед ним. Его шинель застегнута на все пуговицы, а андалузская шляпа натянута до бровей. Огонек сигары освещает при каждой затяжке нижнюю часть физиономии Рапосо. Внезапный шум за спиной заставляет его обернуться. Какая-то тень отделяется от моста и движется во мраке, пока не приобретает человеческие очертания. Мгновением позже трактирщик Дюран разражается бранью, потому что его сапог угодил в жидкую грязь, потом пожимает Рапосо руку. – Как дела в городе? – спрашивает Рапосо. – Все в порядке. Птички в клетке, а мэр довольно потирает руки. – Что с ними будет дальше? – Посидят под замком, а утром о происшедшем сообщат шевалье д’Эсмангару. – Это еще кто такой? – Бездельник, живущий в замке позади постоялого двора. Этот замок видно с дороги, если едешь со стороны Мон-де-Марсана. Дворянин, владеет половиной Тартаса со всеми его лесами и охотничьими угодьями, а заодно выступает префектом всего района: словом, официальная власть для всяческих местных разборок… Руйе пишет отчет, чтобы отвезти ему в замок. – А когда этот шевалье приедет взглянуть на наших пташек или решит, что с ними делать? – Не могу сказать. Бездельники вроде него обычно просыпаются поздно, за исключением случаев, когда выезжают на охоту. Не думаю, что он позволит тревожить себя раньше полудня. Рапосо затягивается сигарой. – Как вели себя эти двое? – Думаю, так себе. Руйе рассказал, что птенчики полезли на рожон, пришлось применить силу. В сумраке Рапосо улыбается, представив себе эту сцену. |