Книга Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы, страница 62 – Алиса Дорн

На некоторое время на кухне повисла тишина. Я подцепляла лопаткой рогалики с противня и выкладывала на тарелку, Диз листал записанные аккуратным убористым почерком конспекты. Как ни странно, его молчаливое присутствие умиротворяло — но, возможно, сейчас я была бы рада любой компании. Особенно той, которая не задавала бы вопросов, почему мне не спится, и не заставляла бы вспоминать увиденное в кошмаре.

— Вкусно, — повторил Диз. — Как это называется?

— Вон то — ванильные полумесяцы, а слева — спекулятиус.

Последний был совершеннейшей профанацией: как бы хорошо ни были оборудованы кухни ГООУ, фигурных досок для традиционного в некоторых краях рождественского печенья на них не нашлось, и пришлось просто нарезать тесто квадратиками. Прабабушка, научившая меня рецепту, за такое побила бы, если бы увидела.

Рождественского… В голове зародилось нехорошее предчувствие.

— Что? — поинтересовался демон, увидев, как я изменилась в лице.

— Как ты относишься к Рождеству?

А что, если ему станет плохо? Если я его отравлю? Надо было раньше предупредить.

Диз, впрочем, умирать не собирался и спокойно закинул в рот очередную печеньку.

— Рождество, знаю. Это одно из ваших новомодных верований, верно? Про святую троицу.

Новомодных? Всего-то пара тысяч лет ему исполнилась… Но сейчас не о религии речь.

— И… как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, неплохо, — удивленно ответил Диз. — В чем… Ах вот оно что! Решила, что меня убьет суеверие?

Нет, я их, конечно, не на святой воде замешивала, но мало ли. Откуда мне знать, что при встрече демона и религии происходит? Может, он от одного только упоминания Иисуса огнем вспыхнет?

Отсмеявшись, демон перегнулся через стойку и пододвинул поближе к себе следующую тарелку.

— Вынужден тебя разочаровать, но от меня не так просто избавиться, — подмигнул он мне. — Даже если бы ты их в Ватикане освятила, ничего бы не произошло.

Во мне проснулось любопытство.

— Совсем-совсем ничего?

— Угум.

Вообще-то с набитым ртом разговаривать невежливо.

— А если я тебя перекрещу?

Вместо ответа Диз оттянул вниз ворот футболки. Не успела я спросить, чем обязана бесплатному сеансу стриптиза, как заметила под левой ключицей татуировку. Крест. Правда, не тот, к которому привыкли христиане: у этого все стороны были равны, а украшения напрочь отсутствовали. Просто две перпендикулярных линии. Дальше спускался узор из прямых и точек — словно карта созвездий. По крайней мере, одна из пунктирных линий очень напоминала Дракона. Проверить догадку мешала ткань, скрывавшая нижнюю часть рисунка. Смутившись, я отвела взгляд.

— Зачем он тебе?

— Не крест — перекресток. Место, где завеса между нашими мирами тоньше, а магия, и наша, и ваша, сильнее. У вас он раньше тоже считался символом колдунов.

Что-то такое припоминалось. А еще обиталищем чертей, демонов и просто крайне неприятным по ночам местом. Именно от таких, как некоторые сидевшие напротив меня личности, перекрестки в свое время строили по кругу, чтобы линии не пересекались.

Но интересно. Себе на заметку: если придет в голову когда-нибудь убить демона, запастись чем-то посильнее распятия и крепкого — в смысле молитвенного — слова (а вдруг, кстати, попадется демон, который латынь не знает? Поможет ли тогда экзорцизм?).

— Ладно, пора сдаваться, — Диз кивнул на остывающие рогалики. — Не против, если еще пару возьму?

— Бери всю тарелку, — посоветовала я, размышляя над демонологическими проблемами (спросить? Или неловко?). — Мне столько все равно не съесть.

Поправка: оставшееся количество мне было не съесть даже вместе с Максом, Райли, Софией и всей редколлегией.

— Спасибо, — улыбнулся без насмешки компьютерщик.

А я почувствовала, как у меня снова начали гореть щеки.

Утром в коридоре перед дверью обнаружился Макс, выглядевший немногим лучше меня.

— Кофе? — протянул он мне картонный стаканчик.

— Печенье?

Охотник удивленно посмотрел на сверток, но все же принял его.

— Когда ты успела?..

— Ночью не спалось.

Мы молчали, пока ехали в лифте. Я грела руки о стакан с горячим эспрессо, Макс думал.

— Всё плохо? — виновато спросил он, когда мы добрались до первого этажа.

— Нет.

— Получилось хоть?

Я кивнула.

— И что? — заметив мои сомнения, он выставил вперед перебинтованную ладонь. — Можешь не рассказывать, что выяснила. Просто скажи, оно того стоило?

Я не знала. Часть меня говорила, что я поступила правильно. Другая, более громкая, спрашивала, чего я добилась. Ничего, наверное.

— Да, — сказала я, пытаясь убедить и его, и себя, — стоило. Что у тебя с рукой?

Перемена темы Охотника не обрадовала. Спрятав забинтованную конечность в карман куртки, он постарался улыбнуться.

— Ничего.

Как же. Я уже дважды видела это «ничего». Один раз — после того как он обнаружил восемь пропущенных звонков из госпиталя святой Елизаветы (не задавая вопросов Максу, я поискала ее в интернете и выяснила, что ошибалась: это было не какое-то тайное общество, а лечебница для душевнобольных). И второй — когда Коннор, младший брат Макса, позвонил обрадовать его известием о скором исключении из школы. После разговора Макс вернулся в гостиную со сбитыми в кровь костяшками, и мне пришлось помогать их перевязывать. Тогда и стало понятно, что у кого-то были не только проблемы со злостью, но и плохая привычка использовать стенку вместо боксерской груши.

Но что на этот раз?..

Я порывалась задать вопрос, однако разговор с Софией научил меня, что не стоит лезть и допытываться до правды, даже если очень хочется, даже если кажется, что делаешь это из лучших побуждений. Если Макс пожелает — сам расскажет. А до тех пор я могла только ждать — и надеяться, что этот момент когда-нибудь наступит.

— У меня еще час до занятий, — сообщила я. — Не хочешь себе тоже взять кофе в столовой?

Эта улыбка была бледнее, но искреннее.

— Извини, но должен бежать. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.

Я была не в порядке. Уже два месяца, с тех пор как попала в этот странный и пугающий мир, где магия была частью повседневности, а бок о бок с тобой существовали чудовища. Но, как бы удивительно это ни звучало, после прошлой ночи я чувствовала себя немного спокойнее, будто сумела отвоевать толику контроля над своей жизнью обратно. И я надеялась — хотела верить, — что сегодняшний день станет первым шагом к тому самому порядку.

Алхимический корпус встретил меня хаосом и запахом гари. Прямо передо мной по изрядно покосившейся лестнице сбежала группа пристыженных студентов, подгоняемая гневными окриками.