Книга Звездный лед, страница 135 – Аластер Рейнольдс

– Могут. Но им необходимы более веские доказательства, чем сведения одного «шепчущего». В противном случае они рискуют навлечь гнев остальных членов Союза Пятой Оси. «Шепчущие» имеют репутацию не самой правдивой расы, прошлое их небезупречно. Всегда остается вероятность того, что информация нашего «шепчущего» – часть задуманной интриги против «собак».

– Но ты же сказал, что «собаки» купили ключи у «шепчущих».

– Белла, это всего лишь сведения третьей стороны. У нас нет ни единого клочка информации, который бы не вызывал сомнения.

– То есть вы будете спокойно сидеть и смотреть, как мы умираем?

– Этого я не говорил. Я сказал всего лишь, что нужны более веские доказательства, чем находящиеся теперь в нашем распоряжении. Не считай, что Маккинли и остальным наплевать. Они уже делают все возможное, чтобы защитить вас от «вырвавшихся».

– Я напугана.

– Я тоже. И давно так не боялся.

Он осторожно коснулся ее руки.

– А теперь мне нужно вернуться к «фонтаноголовым». Они стали очень добрыми друзьями, и я не могу позволить им смотреть в эту пропасть одним. Когда придут «вырвавшиеся», я хочу быть с «фонтаноголовыми», что бы ни случилось.

– Что делать с «мускусными собаками»? Ты можешь предложить хоть что-нибудь действенное?

– Хотел бы. Но я хорошо знаю нашу историю. И понимаю, что произойдет тогда.

– И я понимаю, – проговорила она обреченно. – Джим, я знаю, что произошло после Порога. И знаю, что слишком сильное оружие чуть не сделало с человечеством.

Впервые за многие годы Белла поняла, что поразила Джима и застигла врасплох. И зло обрадовалась, но и огорчилась в то же время.

– Как ты можешь знать? – выдохнул он.

– Могу. Мне рассказал кое-кто.

– Кто же?

– Подруга по имени Хромис Сон-Трава Шалашник.

Он закрыл глаза, и Белла ощутила, как оживает в его голове колоссальная, древняя, нечеловеческая память.

– Политик? Конгресс Кольца Линдблада?

– Она нашла меня. И я знаю все.

Он посмотрел на Беллу, удивленный и опечаленный:

– У меня появились подозрения, когда ты сказала, что эта Структура – не вблизи Спики. С тобой определенно пообщался кто-то сведущий. Как еще ты могла узнать, насколько далеко мы забрались?

– Думаю, я смогу довериться ей, если дела пойдут скверно.

– В свое время Хромис считали мудрой. Но, Белла, ты ведь не знаешь ее. Тебе известна лишь тонкая тень, посмертная маска. Ее призрак, вероятно считающий, что хочет добра тебе…

– Возможно, она – все, что у нас теперь есть.

* * *

Белла стояла в секретной, усиленно охраняемой лаборатории под Крэбтри, у черного куба. Казалось, прошло много месяцев с тех пор, как она впервые притронулась к нему. После того как Хромис вошла в ее голову, у Беллы не было причин вновь посещать куб. Она приказала прекратить все исследования, а ученых, занятых ими, распределила по другим проектам. Сенсоры и датчики убрали. Куб более не вращался. Он уже не притягивал, не создавал ощущения того, что ищет прикосновения. И выглядел не более живым, чем вырезанный и отполированный кусок угля.

– Меня всегда интересовало, что произошло бы, случись мне умереть. Если куб запрограммирован реагировать лишь на мою ДНК, никто другой…

– А, это не важно, – отмахнулась Хромис. – Честно говоря, мы считали ваши шансы найти куб практически нулевыми. И всегда полагали, что лишь ваш далекий потомок сможет обнаружить наше послание.

– Но где гарантия того, что я сумею передать свою ДНК? И какой прок был бы моим далеким потомкам от куба, который невозможно использовать?

– Мы посчитали, что это не станет препятствием для них. По нашему мнению, они наверняка сохранили бы вашу кровь либо хотя бы релевантный образец ДНК как символ и память. Вряд ли им стоило бы больших затрат сохранить часть вас на случай, если ДНК вдруг понадобится.

– И это обмануло бы куб?

– Речь идет не про обман куба, а про возможность дать ему решить, в надежных он руках либо нет. Если он распознает фрагмент нужной ДНК, то посчитает, что попал по назначению.

– А если бы они не сохранили мою ДНК? – задумчиво спросила Белла.

Эксфорд посмотрел на нее удивленно, но заинтересованно – со стороны разговор с собой, вероятно, выглядел весьма забавно.

– Все же они были бы вашими потомками. И при должном старании смогли бы восстановить вашу ДНК.

– Но ведь у меня пока нет детей.

– Время еще есть. Кроме того, ваши люди любят вас. Уж поверьте мне, они непременно сохранят вашу частицу. Вы только посмотрите на нас. Мы же сумели отыскать образец вашей ДНК.

– Я вот все думала – где?

– Было непросто, – призналась Хромис. – В те времена, когда вы отправились в полет, ваша ДНК сохранялась во множестве мест: медицинских, страховых и тому подобных базах данных, но к той поре, когда Конгресс Кольца Линдблада решил осуществить мемориальный проект, все древние хранилища данных и их содержимое были давно утеряны. Нам пришлось проявить… хм, изобретательность.

– Какую же?

– Мы раскопали плато Синай на Марсе – место, где умер ваш муж.

– Гаррисон? – спросила Белла изумленно. – Но его останков так и не нашли!

Хромис не смогла удержаться от самодовольной улыбки:

– А мы нашли. Они оказались глубже, чем кто-либо предполагал, и разбросаны по территории гораздо больше ожидаемой. Когда мы обнаружили останки Гаррисона, уже миновали две попытки марсианского терраформирования. Но все же мы отыскали достаточно материала для работы.

– Но я же не Гаррисон.

– Нет. Но вы дали ему прядь своих волос. И она осталась с ним. Он носил ее в скафандре – надежно упакованной в перчатке. И прядь пережила эти годы, все эпохи, ожидая нас.

– Господи!..

– Белла, он хорошо позаботился об этой пряди. Должно быть, очень сильно любил вас.

* * *

Позднее она наблюдала за тем, как посольство разбилось на сотню блестящих осколков, – будто стая сверкающих рыб бросилась внезапно врассыпную, завидев хищника. Осколки упорядочились в слегка неправильную мерцающую структуру и понеслись в направлении открытых ворот отсека. Они достигнут их менее чем за час и встанут против «вырвавшихся».

Белла подумала о Джиме Чисхолме – вернее, о том, в кого он превратился, – и представила, как он отправился в бой, ведомый гордостью и долгом перед инопланетными друзьями. Храбро. И трогательно. Но все же как далеко он ушел от человеческой природы, чтобы настолько привязаться к «фонтаноголовым», а может, и полюбить их? Конечно, люди очень обязаны им за многие дары. «Фонтаноголовые» всегда были надежными и верными союзниками. Но признательность и уважение – отнюдь не симпатия. Белла ощущала себя слишком хрупкой, маленькой, ограниченной, чтобы просто вообразить любовь к «фонтаноголовым».