Онлайн книга «Колесо в заброшенном парке»
|
— …Потом я услышал, как одна тетенька наклонилась надо мной и запричитала: «Повери-и-но…» Что это значит? — «Бедненький…» На итальянском. А дальше? — Дальше пришел какой-то жирный свин, посмотрел на меня с ужасом, что-то сказал всем этим людям, их там человек пять было — они сразу все вышли, а потом взял за руку и повел. Я не хотел, начал орать. Пусти, говорю, жирный свин! Лапы убери!.. Бурик слушал Добрыню и веселился от души. — А кто этот жирный свин? — спросил Добрыня. — Ты что, это Магистр! Он здесь самый главный, и его все боятся. — Да какой он Магистр! Самый настоящий жирный свин! Ну вот, он руку отпустил, но стал на меня пялиться, как удав на кролика. А я ему — чего, мол, уставился. Расскажи, лучше, где я? А он показал на дверь, сунул мне в руки какую-то карточку, визитку, что ли, а сам повернулся и ушел. Ну, я смотрю, на двери написано: «Burkassov». Надо, думаю, войти. Вдруг, правда, здесь ты… — Молодец… Только это не визитка, а пропуск. Я тебе потом покажу как им пользоваться. — Хорошо. — Скажи, ты… совсем-совсем не испугался? — спросил Бурик. Добрыня помолчал немного. — Знаешь, на самом деле я сдрейфил конкретно. Решил, что гробанулся с колеса и попал в этот… — он оглядел комнату. — Нет, на Рай, конечно, не похоже. Но все равно интересно… Я потом понял, что это Колесо виновато. Точнее, не само Колесо, а место, на котором оно стоит. Оно как-то связывает разные пространства… — Переход? — спросил Бурик. — Ну да… Помнишь, мы читали, что Вселенная имеет форму кристалла… — Конечно. Я здесь даже модель такую видел — у Магистра в кабинете… — Ну вот, и получается, что если можно переходить из одного пространства в другое, то и внутри одного пространства можно как-то переноситься. — Ты думаешь? — с долей сомнения спросил Бурик. — Но ведь мы же перенеслись. — А, ну да… Я как-то не подумал. Только я не лез на Колесо, а просто зашел под него. — Так ведь это ты у нас койво, — усмехнулся Добрыня. Бурик молча посмотрел на добрынины кроссовки, потом на собственные тапочки. — Дома сильно волнуются? Настал очередь погрустнеть Добрыне. — А ты как думал… Твои предки такой хай подняли, милицию вызывали… — А Магистр говорил: «Не хва-атятся… Не хва-атятся…» — Он тебе наговорит… Конечно, хватились. Почему-то одна только бабушка не волнуется. — Она у меня кремень, — гордо сказал Бурик. — Везет… А моя мама, как услышала, что ты пропал, так заперла меня у Володьки дома. Она не знала, что он запасные ключи мне оставил. То есть он оставил для нее, а я… ну вроде как забыл отдать. — Это ты молодец! — похвалил Бурик. — А когда она ушла на работу, я смотался. Правда, записку написал. Слушай, а может отсюда можно позвонить? Тут есть телефон? — Я… Знаешь, я про это как-то не подумал. Они меня здесь… шут его знает, может, поят чем-то. Я все время «торможу». И спать хочется. — Так чего ты сидишь, пойдем искать телефон! Не дожидаясь ответа, Добрыня встал и пошел к двери. Бурик последовал за ним, постепенно наполняясь чувством неуемной радости — Добрыня здесь, с ним! Ведь это же чудо!! Чудо в лице Добрыни шло по коридору с таким видом, будто живет здесь уже по меньшей мере месяц… Венеция — Поезжай, Стас. А я как только смогу — сразу к тебе. Ты за меня не волнуйся. — Как же мне за тебя не волноваться? — Да я, Стасич, за тебя еще больше волноваться буду. В бытовых вопросах ты ведь хуже ребенка! Да еще без языка, в чужой стране… — Ты, что ли, с языком? — недовольно спросил Стас, продолжая запихивать в дорожную сумку вещи. Из стопки белья на пол упал сложенный вчетверо лист бумаги. — Ах, вот он где! Я уж думал, что посеял. — Что это? — спросил Вовка. — Русский перевод какой-то статьи про Центр «Чизанелли». Сальватор этот дал. Хотел тебе сразу показать, да засунул невесть куда. — Ну-ка… — Вовка развернул лист и стал вчитываться в распечатанный на компьютере текст: «Водопровод Медичи в Пизанских горах — одна из наименее известных аномальных зон, давно не подвергавшихся должным исследованиям в связи со своим статусом «частная территория». Это одно из немногих геопатогенных мест на Земле, где Время как бы преломляется и замыкается в небольшое темпоральное кольцо. Если внутри этого замкнутого контура проходит месяц, то за его пределами иногда может пройти не более получаса, но иногда и больше года — это зависит от совокупности многих факторов, вплоть до взаиморасположения некоторых планет солнечной системы…» — Ахинея какая-то… — пробормотал Вовка. — Да у нас с тобой что ни случай — все на ахинею тянет, ты не заметил? Согласен, перевод неважный, судя по всему, компьютерный. Но ведь смысл понятен. Так что читай дальше. — Угу… Читаю: «Это место очень долго пустовало — его аномальность породила среди местных жителей множество легенд и суеверий. Горную часть Водопровода Медичи не любили, и не стеснялись этой нелюбви. Семь лет назад эту территорию выкупило частное лицо, в связи с чем на нее прекратился свободный доступ для немногих исследователей. Вскоре в подземных пустотах этой части Пизанских гор началось строительство грандиозного исследовательского центра «Cisanelli». Возможно, такова фамилия инвестора — на данный момент это неизвестно. Почему-то прижилось второе название этого центра — Контур. Про него ходили разные слухи — то о проведении опытов по клонированию человека, то об экспериментах с Пространством и Временем… Никто не пытался проверить истинность этих слухов. Одни боялись проклятого места, другие — службы безопасности Контура. Поговаривали, что эта частная охранная служба — одна из лучших в Италии. Интерес к центру «Cisanelli» периодически возникал также среди журналистов. В основном о нем упоминали мелкие издания, посвященные аномальным явлениям. Но как-то раз странное учреждение привлекло внимание той прессы, которая мнит себя как минимум центральной — например, в коммунистической газете «L'Unita'» появилась статья, явно указывающая на то, что «Cisanelli» финансируется могущественной транснациональной сектой. Журналиста, написавшего эту статью, нашли повешенным на люстре-вентиляторе в собственном рабочем кабинете. Репортер «Correre della Sera», пораженный смертью коллеги, продолжил расследование, и в одном из номеров своей газеты раскрыл имя секты — Культ «Двенадцать Голов». Этого журналиста нашли на заброшенных рельсах недалеко от Рима перерезанным пополам — по всем признакам, его переехал поезд. Как этот поезд мог оказаться на заброшенных полуразобранных путях, осталось загадкой, но оба случая полиция объявила самоубийством. |