Онлайн книга «Колесо в заброшенном парке»
|
— На мясо не налегай, — сказал Стас. — В полете лучше подержать кишки в расслабленном состоянии. — Разберусь… — ответил Вовка, цепляя вилкой румяные картофельные ломтики. Обедали молча. Когда содержимое пластиковых тарелок было сметено, Стас сказал: — Неплохое начало путешествия, правда? — Правда, — согласился Вовка, допивая «Старый Тбилиси» и вытирая губы салфеткой. — А знаешь, грузины утверждают, что самое увлекательное путешествие — это путешествие на дно кувшина с вином. — Там тепло, ласково, приятно и грустно… — Красиво сказано. Откуда ты это взял? — Мне об этом написала по электронной почте одна грузинка. Между прочим, потомственная грузинская княжна! — Ого… «Так что у тебя было с царицей Тамарой»? — лениво поинтересовался Стас. Вовка сокрушенно вздохнул. — К сожалению, почти ничего… Роман. В письмах. Мы познакомились по переписке о Виральдини. Она — профессиональный музыкант. Пианистка. Толково проконсультировала, но я ее живьем никогда не видел. Только на фотографии — с последним письмом по электронной почте прислала. Невероятно красивая женщина… — И что? — спросил Стас. — Так я же говорю — ничего. Где я, а где «царица Тамара»! Там — то Тбилиси, то Баку, то гастроли всякие… Кстати, она совсем не Тамара. — А кто же? — Она — Элен… Э-э-ле-ен… — протянул словно пропел Вовка. — И фамилия соответствующая. — Что-нибудь типа Киндзмараули? — Нет… — Вовка не уловил юмора. — Чхеидзе. Представь — Элен Чхеидзе. Красиво… — Почти Чавчавадзе. — И добавил: — Не горюй, Вов. Отыщешь ты еще свою царицу Тамару. Вовка рассеянно кивнул. Очевидно, мысли его все еще пребывали на холмах Грузии. — Все-таки эта поездка — полная авантюра. — Что? — спросил Вовка. — Ах, да… — И чем они думали, когда посылали нас с тобой? — Чем — не знаю, А вот о чем — догадаться несложно. — Ну-ка? — Именно перед такими «чайниками», как мы, порой раскрываются двери самых закрытых запасников и архивов. Это уж такой закон… — Хмм… Возможно, ты прав. Я как-то не подумал. Хотя на это надеяться просто смешно. Смотри — документов много. Итальянского мы не знаем. Сарачено — это, конечно, хорошо. Только как мы определим, что именно нам нужно? — Не знаю. Авось повезет. — Ох уж мне это Великое Отечественное авось! — воскликнул Стас. — Одно знаю — при всем идиотизме ситуации нам с тобой понадобятся «нюхи». — Нюх? — не понял Вовка. — Нет, именно «нюхи»… Это словечко из моего коммунального детства. У нас тогда был сосед, менгрел по национальности. Этакий несостоявшийся Мегре — он обожал расследовать всякие злостные преступления. Например, такие, как пропажа удочки, или угон трехколесного велосипеда. Ну, так вот… он приводил свою старую, флегматичную, глухую овчарку и, чтобы она взяла след, громко-громко кричал ей в ухо: «Нюхи!!!» — Успешно? — Вовка даже не пытался подавить приступ смеха. — Когда как… Только в нашем случае «нюхи» — это не столько обоняние, сколько интуиция. А уж этого добра нам с тобой не занимать. — Да уж… — скептически выдохнул Вовка, откидывая кресло чуть ли не на ноги сидящей сзади красивой молодой итальянки. — А сейчас, извини, я немножко посплю. — Дело хорошее, — ответил Стас, тоже устраиваясь поудобнее. Через некоторое время подошла стюардесса. — Пожалуйста, пристегнитесь, — сказала она Стасу. — И соседа вашего пристегните, будьте так добры. — Может, не надо? — с улыбкой спросил Стас. — Еще разбудим. Она улыбнулась в ответ: — Может, и не надо. Но в прошлый раз, кто не пристегнулся — всех разбросало по салону. Стас щелкнул застежкой ремня безопасности, потом тихонько застегнул ремень на спящем Вовке. — А кто пристегнулся? — игриво спросил он у бортпроводницы. — Выглядели совсем как живые, — светски улыбнулась та и направилась дальше по салону, эротично напевая: «Под крылом самолета о чем-то поет свалившийся вни-из пасса-жи-и-ир…» — Шуточки у вас… профессиональные… — пробормотал Стас ей вслед. Посадка прошла мягко и почти незаметно. Вовку разбудили бурные продолжительные аплодисменты. Они ворвались в поверхностный самолетный сон овациями после исполнения «Ликующей Руфи». Вовка открыл глаза и не сразу понял, что он не в Большом зале Московской консерватории, а в салоне ИЛ-2000, следующего рейсом «Москва — Венеция». Пассажиры неистово хлопали в ладоши. Вовка вспомнил, что при посадке самолета действительно принято аплодировать. Он захлопал вместе со всеми и вдруг заорал на весь салон: «Би-ис!» Сидящая сзади итальянка закатилась лошадиным смехом и фамильярно потрепала Вовку по загривку. Венеция, 2005 год Возле стойки прибытия небольшого венецианского аэропорта «Марко Поло» среди пестрой толпы встречающих особенно выделялся нестарый еще человек с короткой стрижкой и довольно крупного сложения. В руках он держал табличку, на которой большими печатными буквами было выведено: «NAUMOV & SHUBOV». — Вовка, смотри! — показал в его сторону Стас. — Это не нас ли с тобой ждут? — Нас, конечно! — рассудительно ответил Вовка. — «Твой женераль» ведь предупредил, что нас встретят. Стас пригляделся. — Это же профессор Сарачено! Сам!! — А откуда ты знаешь, что это он? — По фотографии узнал! Из журнала «Русское средневековье». Володихин напечатал… — Привет Володихину! Что будем делать? Стас перевесил дорожную сумку на левое плечо. — Прежде всего необходимо скроить приветливые физиономии — никого не волнует, что ты продрых добрую половину пути. И что у тебя теперь квадратная голова! — На свою посмотри… Здрассьте, профессор! Стас ткнул его локтем в бок, осклабился и произнес с ярко выраженным московским «акающим» прононсом: — Буон джиорно, профессоре! Встречающий расплылся в улыбке. — Добро пожаловать в Венецию! — ответил он по-русски с легким акцентом, пожимая руки Стаса и Вовки. — Я отпустил представителя турагентства, который должен был встретить вас. Мне приятно сделать это самому. Как вы долетели? Надеюсь, полет был комфортным? — Да, все хорошо, — ответил Стас за двоих. — Ну что же, — профессор подхватил вовкину сумку. — Тогда — в путь! — Что вы, я сам! — запричитал Вовка, но Сарачено уже направился в сторону автоматических стеклянных дверей на выходе из аэропорта. |