Книга Поцелуй смерти, страница 34 – Лорел Гамильтон

– Ага, я маленького роста. И хрен ли?

Брайс засмеялся, я посмотрела на него. Он поднял руки, будто оттолкнулся от чего-то.

– Так я разве что? Я ничего.

– Ну и хорошо. Мы же вроде собирались говорить о тебе, а не обо мне?

Он кивнул:

– Как мне осадить Арнет так, чтобы она не разозлилась?

– Не уверена, что это возможно, – ответила я.

– В смысле?

– Мы с Натэниелом Грейсоном жили вместе, но я не рассказала об этом всем на работе. Так что Арнет, когда пару раз его видела, решила, что он просто мой друг. И решила, что хочет с ним встречаться, а потом посчитала, что я ее выставила дурой, не сказав заранее, что он мой.

– Он – леопард-оборотень?

Я на него посмотрела взглядом, который дружелюбным не назовешь.

– А как ты узнал, какого он вида оборотень?

– Он есть на веб-сайте «Запретного плода», там для всех стриптизеров – танцоров то есть – указан вид животного, если они оборотни.

– Ты собирал данные на моих мужчин?

– Я могу смотреть данные мужчин в «Запретном плоде» в порядке расследования, ознакомления с местными оборотнями и вампирами, и никому не покажется странным, что мужчина-полицейский разглядывает мужчин-стриптизеров.

У меня возникло некое странное чувство при мысли, что маршал Брайс смотрел на фотографии Натэниела, или Джейсона, или Жан-Клода и вожделел. Потому что он мужчина? Нет, вряд ли. Думаю, дело тут просто в том, что мы вместе работаем, а вожделеть к партнерам другого копа не полагается. Или, во всяком случае, этому другому копу о своем вожделении не говорить. Как-то это некузяво получается.

– Понятно, – сказала я.

– Хотя ты как-то напряглась насчет того, что я разглядываю твоих парней.

– Не в том дело, что кто-то к моим парням вожделеет – я знаю, какие они соблазнительные. А вот мысль, что ты мог искать на них данные для последующей охоты, мне очень не понравилась.

Он искренне возмутился:

– Я бы никогда не сделал такого коллеге!

– А Джессика Арнет вполне. Она чуть не прямо мне заявила, что когда-нибудь Жан-Клод взбесится и придется с ним решать вопрос.

– Не может быть! – сказал Зебровски. Он тоже был потрясен.

– Она угрожала твоему бойфренду? – спросил Брайс.

Я кивнула. Вдруг у меня резко пропал аппетит.

– Что точно она сказала? – спросил Зебровски.

– Она мне сказала, что Жан-Клод – обычный монстр, хоть и красавчик, и если бы не он, Натэниел был бы свободен строить свою жизнь.

– Именно этими словами?

Я кивнула.

– Когда?

– Три дня назад.

– Почему ты не сказала мне?

– Я пыталась понять, такое ли это дело, которое надо утрясти между Арнет и мной, или его следует пихнуть вверх по пищевой цепи.

– И? – спросил Зебровски.

– И я думаю, что она слишком далеко зашла, угрожая моему бойфренду. Она приходит в клуб по вечерам, когда работает Натэниел. Она ему сказала, что спасет его от меня и Жан-Клода. Мне она сказала практически то же самое, но это было больше года назад, почти два. Я думала, она остыла и живет дальше своей жизнью. – Я посмотрела на Брайса. – Ничего личного, но если она может отцепиться от моего парня и вцепиться в тебя, я тебя ей скормлю.

– Ну спасибо, Блейк, – сказал он.

– Если бы я с самого начала ей сказала, что Натэниел – мой любовник, она бы тоже так на нем зависла? Я тогда смущалась, что живу с двоими, и пыталась изо всех сил не любить Натэниела. Бог ты мой, я так отвергала все свои чувства к нему в те времена.

– Ты и правда ковыряешься во всем, что делает тебя счастливой? – спросил Брайс.

– Ты не поверишь.

– Я поверю, – засмеялся Зебровски. – И не знаю никого, кто так бы портил себе личную жизнь, как ты умеешь.

Я зло на него посмотрела, но выражение сочувствия и подлинной заботы на его лице уняли мою злость. В конце концов я просто вздохнула и принялась за свою остывающую картошку.

– Ты не споришь? – удивился Зебровски.

Я мотнула головой:

– С правдой чего спорить?

Он встал, перегнулся через стол, хотел потрогать мне лоб. Я отпрянула, отбила его руку в сторону.

– Ты что делаешь?

– Температуру проверяю. Ты только что спасовала и сказала «Зачем спорить?» У тебя наверняка жар.

Тут я и правда на него вызверилась. Он ухмыльнулся:

– Вот он, мой склочный напарник. Я же знал, что ты где-то здесь прячешься.

Я попыталась не улыбнуться, но тоже расплылась в ухмылке.

– Да черт тебя побери, дай пару минут побыть в плохом настроении!

– Я твой напарник. Мне полагается поддерживать твое настроение, чтобы ты была самым большим и страшным слоном в этой дурацкой посудной лавке. Ты любишь сбивать барахло с полок и чтобы осколки летели куда ни попадя. Любишь быть крутой, и это людям внушает неверные мысли. А я помогаю внушить им верные.

– У тебя получается, что я забияка и хулиган.

– Вот чего нет, того нет, – ответил он.

– А твой класс соответствует твоей репутации? – спросил Брайс.

Я посмотрела на него пристальным взглядом:

– Да.

– Я бы тебя обвинил в хвастовстве, но если хотя бы половина того, что я слышал, правда…

– Я не знаю, что ты слышал.

– Что у тебя личный счет ликвидаций больше, чем у любого маршала.

– Правда.

– Что у тебя какой-то вид сверхликантропии, от которой ты стала быстрее, сильнее, тебя труднее ранить и невозможно убить, но ты не перекидываешься.

– Все, кроме невозможности убить. Я бы не стала жизнью ручаться за этот слух.

– Что ты – живой вампир.

Я пожала плечами:

– Не знаю, что на это сказать. Я не пью кровь живых, если ты про это.

– А кровь мертвых?

Мы с Зебровски уставились на него.

– Ты серьезно? – спросила я.

Он кивнул.

– Ходят слухи, что ты питаешься от вампиров, как они от нас.

Я покачала головой:

– Неправда.

– Что ты – некий род суккуба и питаешься сексом с вампирами.

– Этого я не слышала, – сказала я, и это была правда.

Я слыхала, что меня обвиняют в том, будто я кормлюсь от секса, но никто не говорил, что мои «жертвы» – исключительно вампиры. Я серьезно пытаюсь не признавать во всеуслышание, что и правда питаюсь сексом, потому что разделила с Жан-Клодом его ardeur (это слово приблизительно переводится как «огонь», «страсть») – некоторое право крови, экстраособый дар линии крови вампиров, происходящих от Белль Морт – Красивой Смерти.