Онлайн книга «Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник)»
|
Мадам бросилась к сарайчику за домом. Тут с крыльца сбежала какая-то темная фигура, Доминик (вот уж сыщик так сыщик! Наблюдательный!) не разглядела, кто это был. А потом из сарая выскочила мадам с ружьем и стала выкрикивать какие-то ругательства. Она даже побежала за тем человеком, и Доминик в это время скользнула внутрь. Подняться в свою комнату она не успела и поэтому спряталась за диваном. – Weren’t you afraid? [95] – с уважением спросила я. – It was more scary outside [96] , – поделилась Доминик. Она поежилась и попросила проводить ее утром в библиотеку. – Если доживем все до утра, проводим, – сказала Ника, плюхаясь на подушку и накрываясь одеялом с головой. – What did she say? [97] – спросила Доминик. – It’s philosophy [98] , – отмахнулась я, чтобы не пугать и без того до смерти испуганную толстушку в самом глупом в мире наряде. Глава 17, в которой мы кое-что узнаем о мадам и принимаем важное решение
Над садом Люксембург кружили чайки и кричали что-то друг другу дурными голосами. – Может, это они нам кричат? Предупреждают об опасности? – спросила я у Ники. Мы сидели возле прудика на белых пластиковых стульях, поставленных кем-то добрым для посетителей сада, оперев ноги на бортик, окружающий пруд, и ждали Доминик, которая ушла в библиотеку. В центре пруда был фонтан, у основания которого стояли три грязноватых каменных купидона. Рядом с ними – маленький деревянный домик, у которого прохаживались краснолапые чайки. Дети бегали вокруг пруда и запускали по очереди кораблик с белым парусом. Ветер гонял его туда-сюда, опрокидывал, но кораблик все равно умудрялся выплыть обратно к детям. – Может, и нам, – мрачно ответила Ника. – Не знаю, как ты, хани, а я что-то теперь везде слежку вижу. Она покосилась на немолодую пару немцев, мужа и жену, сидевших на стульях рядом с нами и мирно жевавших корейскую морковку, подцепляя ее вилкой из пластиковой баночки. – «Багет» был открыт, видела? – сказала я Нике. – Видела. – Я про мальчика все думаю, – призналась я, – он же плакал. И шрам у него был… ого-го. Если он там… – Мы не можем туда пойти после вчерашнего, – отрезала Ника. – Давно не видела своего друга в желтой куртке, хани? Соскучилась? Так не волнуйся. Тут ему нашлась замена. И она так зыркнула в сторону немцев, что жена подавилась морковкой и закашлялась. – Отстань от людей, а? – попросила я. – А если в полицию пойти? – С чем? С твоим рисуночком? Хани, ты крейзи? Ты прости за прямоту, но ты же не Ренуар, чтобы так вот прямо один в один икзектли людей рисовать. А вот тебя саму они с удовольствием схватят за твои выкрутасы на Монмартре. Скажут: ага, попалась нарушительница злобная! – Злостная, – невесело поправила я, а сама подумала, может, и правда, меня тогда, на Монмартре, сфотографировали и фотку в полицию передали? Ну и попала я тогда… Вздохнув, я достала фотоаппарат и попыталась сфотографировать стайку голубей, рассевшихся на ветке тополя и готовых к тому, чтобы спикировать вниз, как только кто-нибудь бросит им горсть хлебных крошек. Сидя сфотографировать не вышло, и я поднялась, нашла нужный ракурс, щелкнула кнопкой, а потом огляделась и… мои ноги снова стали ватными. На скамейке неподалеку сидел охранник из кафе «Багет»! Он просто сидел на скамейке, смотрел вперед на детей, с визгом носящихся туда-сюда. Солнце зашло за тучу, посыпал мелкий дождик. Родители расхватали детей, раскрыв над ними зонтики, а забытый кораблик одиноко болтался на волнах. Я подбежала к Нике и схватила ее за руку. – Вот там, видишь? Узнаешь? – Кого? Бежим, дождь! – Хорошая мысль, – пробормотала я, и мы помчались подальше от прудика. Дождь усилился, в парке не было никаких навесов, только статуи грязно-белого цвета, обреченно замершие под дождем. Наконец показалась синяя будочка общественного туалета. Я толкнула в нее Нику и заперлась изнутри. А потом объяснила ей, от кого мы убегали. – Отлично, – резюмировала Ника, – ты дала ему возможность нас подкараулить, как волку в «Трех поросятах». Это раз. И возможность схватить Доминик – это два. – Что-то я не подумала, – пробормотала я, вытирая свитером лицо и стряхивая капли с рюкзака, – надо было в кафе бежать… или куда-то в людное место. Ника с отвращением покосилась на унитаз и замызганную раковину и взялась за ручку двери. – Ты как хочешь, а я выхожу. Ненавижу чувствовать себя… как это? В капкане? – В западне. Но погоди, хоть осторожнее выглядывай! Ника приоткрыла дверь, выглянула. И вдруг ее руку накрыла рука в бежевом рукаве. «Но на охраннике была черная куртка», – мелькнуло у меня в голове, а Ника уже вопила: – Dominique! Are you crazy to grasp me this way?! [99] Толстушка испуганно поправила кепку, по которой стекал дождь. Я тоже выскочила из кабинки. – Have you seen a man in a black jacket nearby? [100] – прокричала я на ухо Доминик. – Yeah, – растерянно кивнула она, – he was running away with a girl! [101] «Убегал с девушкой? – удивилась я мысленно, – значит, я ошиблась, и это был не он». А Ника уже волокла нас за руки дальше по парку, мимо клумб, статуй, детской площадки, каменных скамеек и пластиковых стульев, щедро поливаемых дождем. Мы вбежали под навес кафе, у которого здорово пахло горячим шоколадом, а Доминик уставилась на бублики, выставленные на витрине, когда у Ники пикнул телефон. – Эсэмэска, – сказала она, доставая его из кармана куртки, – может, от твоего папы? Ой, нет… от тебя. – От меня? «No police. Or the boy will be killed» [102] . |