Книга Одинокая звезда, страница 62 – Дженнифер Чиаверини

— Примерно так, как вы с матерью ссоритесь из–за ее бойфрендов?

Сара застыла.

— Там совсем другое.

— А я уверен, что так и есть, если взглянуть…

— Нет!

— Ладно, ладно, — поскорее согласился Мэтт. — Ты знаешь свою мать лучше.

— Сейчас мы говорим о миссис Компсон, а не обо мне.

— Хорошо, раз ты этого хочешь.

В голове Сары все перемешалось. Она не хотела думать о матери, не хотела тратить на это драгоценное время, ей надо было срочно спасать Элм — Крик.

Но тут внезапно в сознании вспыхнула картинка — как она, уже старушка, наводит порядок в родном доме, разбирает вещи умершей матери и, отказываясь ее простить, все еще испытывает гнев, неприязнь и боль.

Когда–нибудь Сара будет такой же одинокой и сердитой, как миссис Компсон.

Охваченная внезапным испугом, она прогнала от себя неприятную картину.

Наступило утро понедельника, а решение так и не нашлось. Ситуацию усугубляло письмо из фирмы «Хопкинс и Стил», напоминавшее о приближении другого крайнего срока. Когда Сара и Мэтт ехали на работу, Сара поймала себя на том, что ждет очередного урока квилтинга. Да не просто ждет, а жаждет его. Все ее неясные, тревожные мысли улетали прочь, когда она ощущала под пальцами ткань и вспоминала, что создает красивую вещь, способную дарить восторг глазам и сердцу, побеждать холод зимней пенсильванской ночи. Она умеет шить квилты. Она, Сара, способна сшить такую роскошь.

Сара знала, что миссис Компсон тоже осознавала власть квилтинга. Он приносил радость в ее жизнь. Может, он вернет к жизни и Элм — Крик? Если миссис Эмберли была одной загадкой, то квилтинг, возможно, был второй.

Какая–то пока еще неясная мысль забрезжила в сознании Сары, когда пикап остановился возле задней двери старинного особняка.

Миссис Компсон закончила размечать почти весь квилт, кроме небольшой части, и как раз доделывала ее, когда вошла Сара.

— Ты не забыла купить прокладку и материю для подкладки? — спросила миссис Компсон, глядя на Сару поверх очков.

Сара кивнула и показала миссис Компсон сумку из «Бабушкиного чердака».

— Ткань выстирана и поглажена, как и требовалось.

— Молодец. — Миссис Компсон положила карандаш и сняла очки. — Теперь нам пора готовить слои для квилта.

— Я делала это и прежде, и я думаю…

— Ты это делала раньше?

— Да, вместе с Мастерицами запутанной паутины. Об этом я и хотела поговорить с вами. Я думаю, что…

— Ты никогда не говорила, что уже пользовалась рамой для простежки. Вот сюрприз.

Сара открыла было рот, но когда слова миссис Компсон дошли до ее сознания, она забыла, что собиралась сказать.

— Рамой для квилта?

— Да, конечно. — Она сложила верх квилта и перекинула через руку.

— О, — нахмурилась Сара. — Я думала, что вы говорите о том, как сметывать все слои квилта.

— Слава богу, с такой рамой не нужно ничего сметывать. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на это. Захвати сумку. — Она повернулась и жестом позвала Сару за собой.

Женщины пошли в бальный зал.

— Сметывание движется быстро, если есть много помощников. Вот об этом я и хотела с вами поговорить.

— Что же ты хотела сказать?

— Я подумала, что, может, мы могли бы пригласить сюда на посиделки Мастериц запутанной паутины. Вот так, как когда–то бывало. Они приедут в пятницу после работы. Мы будем работать, съедим пиццу или парочку пицц, и они смогут тут переночевать, а в субботу мы все закончим.

Старушка с сомнением посмотрела на нее.

— Не отказывайтесь, миссис Компсон. Получится хорошо. Ведь у меня осталось чуть больше недели, а я очень хочу закончить к нашей с Мэттом годовщине.

Миссис Компсон остановилась в дверях зала и подозрительно посмотрела на Сару. Потом ее лицо повеселело.

— Посиделки мастериц, говоришь?

Сара кивнула.

— По твоим описаниям это скорее походит на девичник. Вы не староваты для девичников?

Сара пожала плечами и с мольбой посмотрела на нее.

— А что скажет Мэттью?

— Думаю, он проживет без меня одну ночь.

— Пожалуй. — Миссис Компсон помолчала. — Так, говоришь, будет хорошо?

— Вам вообще не нужно ничего делать. Я позабочусь об угощениях, подготовлю комнаты и все прочее.

— Хм‑м… Нет, не думай; я не позволю тебе все делать одной. — Она вздохнула. — Сколько будет человек?

— Шесть. Со мной семь.

— Со мной восемь. Хорошая помощь в работе с квилтом.

— Многих вы уже видели на квилт–шоу, Бонни и Гвен вы хорошо знаете, а…

Миссис Компсон подняла руку.

— Ладно, Сара, хватит лепетать. Я согласна. Давай устроим посиделки.

— Ой, спасибо, миссис Компсон. — Сара импульсивно обняла ее. — Это будет здорово. Вот увидите.

— Возможно, я пожалею об этом. Но милая моя, ты что–то затеваешь, и не думай, что я ни о чем не догадываюсь.

Сара похлопала ресницами и изобразила на лице невинное выражение.

— Посмотрим. — Пожилая леди отдала квилт Саре, распахнула дверь и повела ее в дальний угол зала к большому предмету, накрытому простыней, который женщина приняла в прошлый раз за стол. — Вот это и есть рама для простежки, про которую я говорила, та самая, на которой работали мы с Клаудией до того, как я уехала из дома. Давай–ка посмотрим, в каком она состоянии.

Она сдернула простыню, взметнув тучу пыли. Кашляя и чихая, Сара увидела прямоугольную деревянную раму длиной около шести футов и шириной четыре. Под ней были четыре ножки, поднимавшие ее на уровень стола. По углам виднелись странные приспособления, между которыми вдоль рамы тянулись узкие стержни. С двух сторон от нее стояли маленькие деревянные стулья. А на самой раме…

— Ой, гляди, на раме остался квилт, — воскликнула миссис Компсон, когда рассеялась пыль. — Ну–ка… — Она наклонилась над выцветшей тканью и стала ее рассматривать.

Это было лоскутное одеяло, и многие его детали были не из типичного для квилтов хлопка. Сара догадалась, что оно находилось тут давным–давно, может, целых полвека. Лоскутные блоки перемежались с квадратами из цельной ткани такого же размера. Узор напоминал звезду, но не совсем. В центре блока восемь узких треугольников, острые углы которых были направлены к центру, образовали восьмиугольник. К краям восьмиугольника примыкали восемь квадратов, а между ними по углам восьмиугольника расположились восемь ромбов. Узор завершали четыре треугольника и четыре параллелограмма. Квилт провис в середине, потому что державший его механизм со временем ослабел.