Онлайн книга «Бронированные жилеты»
|
— На одну минуту, товарищ генерал. — Бесстрашно улыбаясь, она достала из сумочки бумагу, протянула Скубилину. — Мне только рапорт подписать. На отпуск! Она приблизилась, шурша платьем. Картузов и Игумнов продолжали стоять. — Я — Сконина, мастер спорта. Числюсь милиционером батальона… По договоренности с «Динамо» управление содержало их чемпионку. Ей шли все льготы, положенные милиционерам, — бесплатный проезд на городском и пригородном транспорте, а раз в год — билет в любое место Союза в купированном вагоне, не считая всего прочего. Ей проставлялись дежурства и выходные в постовой ведомости, и даже записывали доставленных ею нарушителей порядка. Сконина оформляла проезд до Сочи, в санаторий. — В «Салют» или в «Искру»? — спросил Скубилин, подписывая отпускное. — В «Искру». — А как стреляется? Попадаете? Не обошлось без обычных двусмысленностей. — Стараюсь. Приходите смотреть. — Теперь уж обязательно. А не подведете? — Останетесь довольны. Они еще посмеялись, после того как шуршание исчезло. — Ну, вы даете, товарищ генерал! — фамильярно, словно между ними ничего и не произошло, захлебнулся смешком Картузов. — «А не подведете?» — «Останетесь довольны…» Игумнов тоже скроил подобие улыбки, но его уже заколодило, и исходящий от него холод медленно-парализующе расползался к Скубилину. — Как там у тебя свидетели — мэтр и официантка? — Скубилин обратился к Картузову. — Прокурор хочет допросить сам, чтобы дать санкцию. Мы найдем их? — Ч-черт! — Картузов сделал вид, что расстроен очередным своим промахом. — Кажется, обе не в Москве! Сейчас позвоню! — Не надо, Картузов. Ты, видно, не в курсе… Игумнову приходилось слышать про игру кошки с пойманной мышью. Однажды сам наблюдал. Огромная против своей крохотной жертвы хищница выпустила полузадушенную мышь и лапой послала вперед. — …То-то мне говорят: «Картузов большим барином стал». — Стоило мыши воспользоваться свободой, кошка вновь настигла. — Что у тебя за случай с французской косметикой? — Первый раз слышу! — Картузов был снова сама невинность. — Разберусь! Если виновны — головы сниму! — Я уже дал команду разобраться! Сиди! Кошка хотела наиграться вволю. — …Смотри! Так пойдет, тут не только про папаху… На своем стуле не усидишь! Лучше сам уходи. Вот на Рижском сейчас заместитель требуется. Как смотришь? — Товарищ генерал! За что? — А хочешь ближе? Ко мне на глаза, в управление? Заместителем начальника штаба? — Василий Логвинович! — Шучу! Знаешь загадку? — Игумнова Скубилин намеренно игнорировал, словно его и не было. — К ленинградскому поезду прицепили два вагона. В одном дураки едут, в другом мудаки. И вот после Бологого дураки запели: «Лучше нету того цвету…» Слыхал? Картузов соображал мгновенно: «Если слыхал, значит, с дураками…» — Не слыхал, Василий Логвинович! — Значит, ты в другом вагоне ехал!.. Не в том, где дураки… Картузов зашелся от смеха. — Сегодня же кого-нибудь прикуплю… Как? «Лучше нету того цвету»?.. Скубилин тут же выпустил когти: — Остановись, Картузов! Я чего вас позвал первыми? Сейчас члены коллегии соберутся. Я хочу сначала между нами решить, в узком кругу. По-семейному. Инспекция по личному составу эти дни работала, пока ты пьянствовал со своими новыми дружками. Хоронил Скубилина… — Василий Логвинович! Зачем обижаете?.. — Картузов достал носовой платок, провел по сухим глазам. Это был спектакль. — Хотел как лучше! Чтобы в курсе быть! Сколько лет вы меня знаете! Вы же крестный у Маринки! Скубилин поднялся. — Значит, не хочешь на Рижский? — Василий Логвинович! Хотите, сейчас на колени встану? — Это он тебя подвел. — Скубилин показал головой на Игумнова. — Всякую шушеру жалел, оставлял адреса потерпевших. Этот мудак… Он хотел продолжить, но Игумнова уже качнуло к двери. — Вы сами мудак, товарищ генерал. Он знал: рано или поздно это должно было случиться. В приемной, кроме секретаря, находился еще Исчурков, он пытливо заглянул Игумнову в глаза. — Как? — Нормально. — Игумнов не остановился, Исчурков сказал в спину: — После обеда позвони, разговор не закончен. — Постараюсь. — Да уж, пожалуйста, Игумнов. — Он явно издевался. Игумнов спустился по лестнице. Лимитчики-шоферы внизу спорили по поводу прописки. Одни говорили, «постоянную прописку дают через три года», другие — «через пять». «Оба случая произошли, когда дежурил Лосев. И администратор Госконцерта, и французская косметика… Но о нем Исчурков не сказал ни слова». Лосева он нашел в дежурке. Тот стоял у пульта связи. В помещении было еще несколько человек. В том числе Цуканов. Телефонные аппараты молчали. Видно, было что-то в лице Игумнова, потому что Егерь вдруг занервничал. — Чего-нибудь случилось? Другие тоже как-то странно взглянули в его сторону. — Меня вызывал Исчурков. — Он подождал, пока закроют дверь. — Насчет администратора и французской косметики. Каждый знает, что нас заставляет одни кражи регистрировать, другие — нет. Не от хорошей жизни… Так, Лосев? Мы привыкли тут доверять друг другу… В комнате все замерли. Как всегда в такие секунды, у Игумнова задергалась нога и что-то поплыло в глазу — маленькое серое облако, закрывшее нижнюю половину дежурки. — А я-то при чем? — Хочу тебя предупредить… — Что ты имеешь в виду? — Егерь покраснел. — Я не хочу ничего объяснять. Я хочу слышать: понял ты? — Иди ты знаешь куда? Все навострили уши. — Куда, скажи… — Серое пятно все больше застило глазное поле. Он знал, что сейчас размажет Егеря по стене, чего бы это ему ни стоило. — Брось ты, Игумнов! Посмотри на себя! — Ты понял меня? Тишины такой давно не было. — Понял. — Егерь переменился в лице. — Не будем об этом. Но и ты не все знаешь. — Он показал на Цуканова. — Твой новый зам записывает фамилии и адреса потерпевших, которых сбрасывают младшие инспектора! Цуканов стоял толстый и красный: — Картузов меня взял, чтобы поймать на укрытых… У них уговор с начальником окружного отдела! А у меня еще два года до выслуги… Должен же и я о себе позаботиться… |