Онлайн книга «Бронированные жилеты»
|
Его затопила злоба. «Подожди! Как они тут разыграли! „Начальник управления вызывает…“ — „А вот он! Как раз у меня…“ А то этот не знал, кого вызвали к Исчуркову. Вы бы ловили преступников! Посмотрел бы я на тебя, Исчурков, третьего дня, как бы ты пас этого боевика с автомаом…» Исчурков вернулся минут через пятнадцать. — Проходите. — Он против воли бросил быстрый взгляд на телефонный аппарат. — Так что у вас случилось с администратором Госконцерта? — Знаешь сам — раз спрашиваешь! — Он не мог прятаться за подчиненных. — Я-то знаю! — И тебе приходилось укрывать, Исчурков? — Вопрос о тебе. И о Картузове. Он второй раз упомянул любимца Скубилина, Игумнов удивился: — Скубилин еще начальник управления? Может, его уж нет? И ты на Картузова катишь бочку? Исчурков даже поперхнулся. — Ты не заболел, Игумнов? Как у тебя с головкой? — Не беспокойся, психиатра я прошел… — В последнее время управление чуть что — посылало к психиатру. — Нормален. Иначе не попал бы в Афганистан! — Ладно! А чтобы ты не сомневался, иди в приемную. Начальник управления ждет. Картузова и тебя… Заместитель прокурора не позвонил. «И теперь, видимо, не позвонит. Компромисс будет найден на ином уровне, в других сферах…» — подумал Скубилин. Он понимал, что узнает лишь результат компромисса. Только цену, уплаченную ему. «Цена эта не должна оказаться слишком низкой…» В этот момент позвонил Жернаков. Едва услышав его, Скубилин понял, что не ошибся, спросил: — Можно поздравить? — Поздравь… Голос замминистра в трубке слышен был отчетливо-хорошо, вплоть до старчески слабых тонов — этих размочаленных временем концов голосовой ткани. Жернаков успел поправиться, находился в прекрасном состоянии. — Ты был прав, Василий. Принесли мне эту филькину грамоту. Сами принесли… И извинились. — Акт народного контроля? — Да. Майор, который его составил, уже сдает дела. Я заявил: «В 24 часа чтобы и духа мерзавца не было в министерстве!» — «Мы уже распорядились, говорят, Борис Иванович. Ошибочка вышла…» — Первый заместитель видел вас? — Сам пришел. Цветочек принес… «Это, говорит, Вере Петровне. От Густава Гусака… Со встречи еду…» Врет, конечно! «Как дела, дорогой? Как здоровье?» — Это он умеет. — Ну! «Позвони, говорит, в Московское транспортное управление. Я не хочу включать большое прокурорское начальство…» — «Сделаем, говорю. Там у меня Вася Скубилин…» — Короче, как я понимаю, с делом Гийо отбой? — Все: отпускай его под подписку. Одним жуликом в Москве больше, одним меньше. Город особо не пострадает. — Понял. — Работникам ОБХСС всем благодарность и деньги. Деньги проведи как материальную помощь. Скубилин не утерпел: — Обо мне заикнулись? — Главное тебе не сказал. Ты идешь замом к Бурыкину! — Не понял! — В голосе прозвучала ртутная тяжесть. Бурыкин был всего-навсего полковником, начальником отдела в системе главного информационного центра. — На хрена, извините, козе баян? — Сейчас поймешь. Бурыкин пробил управление. Писал, доказывал. Думал, для себя старается. Новая должность генеральская. Ты и возьмешь управление. — А Бурыкин? Чтобы мне в затылок дышать? — Нет Бурыкина — сгорел! — Борис Иванович! Не знаю, что и сказать… Великое спасибо! От всего сердца! — Вот и хорошо. Позвони мне вечером. — А вы-то как, Борис Иванович! А то я все про себя! У вас-то как? Жернаков уклонился: — Ты меня знаешь. Людям будет хорошо, значит, и мне тоже. А со своими, с шатией-братией ты у себя разберись. — Уже разбираюсь! В приемной Скубилина скопилось много людей. Начальник управления не принимал. Игумнов сидел рядом со старым, никогда не разжигавшимся камином, наследством дореволюционных хозяев особняка. Общая возня вокруг его не трогала. «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат…» Древняя, но вечно живая истина, — подумал он. — Между начальством пробежала кошка. Теперь Картузова пытаются достать через меня… Сам Картузов тоже находился в приемной. По привычке разбежался было в кабинет, но секретарша остановила: — Василий Логвинович просил никого не входить. Это касается всех. Картузов только в затылке почесал. В какую-то минуту из коридора возник Исчурков, дружески кивнул Картузову: — Какие проблемы? — Смотри, Исчурков, — смехом вроде пригрозил Картузов. — Власть переменится — и дня ты здесь не пробудешь. Исчурков отшутился: — А ты как хотел? На то и щука в море, чтобы карась не дремал! Василий Логвинович не приглашал еще? Скубилин выдерживал их — не спешил принять. Кабинет его освобождался, и вновь в него кто-нибудь входил, вызванный по телефону. Картузов давно уже отвык ждать в приемной, мыкался, не находя себе места. Исчурков, напротив, настроен был игриво. — Очко играет… — заметил он по поводу Картузова. Потом оглянулся, посмотрел на Игумнова. «Только бы он сейчас не заговорил со мной!..» — подумал Игумнов. Он боялся, что захлестывавшая его все сильнее ярость неожиданно вдруг прорвется. Готовый ответ крутился у него в голове: «Засунь себе язык в задницу, Исчурков!» Время шло. Надо было заниматься Неудобновым и его другом — таксистом. «А я сижу здесь, — подумал Игумнов, — и жду, когда генерал Скубилин, блудливый козел — достаточно взглянуть, на эту девицу в приемной, — накажет Картузова, решив мою судьбу…» В приемной появилась еще женщина, ее видели впервые, спортивного сложения, в непривычном глазу берете, надвинутом на глаза, в длинном шуршащем платье с крутыми плечами, от «Бурды». — Начальник управления у себя? — спросила она у Игумнова, он сидел против двери-шкафа. Игумнов кивнул на дверь, и тут же под потолком приемной прозвенел звонок. Секретарь вошла в кабинет и тотчас вышла, цокая каблуками. — Начальник управления приказал зайти только подполковнику Картузову и Игумнову. Игумнов пропустил начальство вперед, сделал несколько шагов по отдающему в розовое блестящему паркету. Скубилин сидел за столом, обложенный папками. — Проходите, проходите, орлы! А вы? — Женщина в берете проскочила вместе с ними. — Тоже ко мне? |