Книга Атлантарктида, страница 19 – Василий Головачев

– Выходим, – сказал Вербов.

На улице было светло – без солнца – и холодно, морозец держался на уровне минус пятнадцати градусов. Дул ветерок, пришлось поднять воротники и надвинуть капюшоны меховых курток: у Вербова отечественная парка была серебристого цвета, у Вершининой – шубка цвета «брызги шампанского».

Мурманск являл собой деловой город, туристов сюда приезжало немного, тем более зимой, и пешеходов на улицах можно было пересчитать по пальцам.

Подъехал пятнистый, чёрно‑зелёный «УАЗ» «Патриот» с какой‑то красно‑белой табличкой под лобовым стеклом. Из кабины выбрался плотного сложения мужчина в зимнем военном обмундировании, кинул к виску ладонь.

– Капитан Завьялов. А вы…

– Вербов, – подал руку Денис, – это майор Вершинина.

– Садитесь, устраивайтесь поудобнее.

Сели на заднее сиденье «уазика», водитель сказал: «Здравия желаю», – хлопнули дверцы, машина рывком тронулась с места.

В кабине было тепло, откинули капюшоны.

– Как добрались? – равнодушно спросил капитан.

– Нормально, – ответил Вербов.

Больше за время пути не было сказано ни слова, сопровождающий был не из разговорчивых.

От Мурманска до Видяево было всего тридцать с лишним километров, шоссе оказалось пустынным, и до места назначения доехали буквально за полчаса.

Посёлок Видяево располагался на северо‑западном побережье Ара‑губы – южной части Кольского залива и не зря получил определение ЗАТО – «закрытое административно‑территориальное образование», где проживало около шести тысяч человек, включая персонал военно‑морской базы.

На въезде в посёлок «Патриот» остановили, проверили у пассажиров документы, капитан Завьялов предъявил пропуск на пассажиров, и машину пропустили.

Пересекли посёлок, проехав мимо мемориального комплекса с братской могилой моряков, погибших в океане, посмотрели на памятник Фёдору Видяеву, по фамилии которого посёлок и назвали Видяево[2], и нырнули под землю за КПП, к базе, у пирсов которой стыли в воде подводные ракетоносцы.

Последние сто метров к одной из лодок шли пешком. Остановились у субмарины, выделявшейся зализанной рубкой совершенной геометрической формы и вздутиями под ней.

– «Грозный», – сказал с уважением Завьялов. – Вас встретят.

Действительно, на макушке рубки открылся люк, на палубу спустились два человека, и в одном из них Вербов с удивлением узнал давнего приятеля, с кем учился в мореходке.

– Макс? Ты?!

– Я, – с улыбкой раскрыл объятия капитан Лобанов.

Видяево, база подводных лодок Северного морского флота России. 16 декабря, полдень

Сидели в кают‑компании «Грозного», пили кофе и вспоминали общих знакомых, мореходку. Лобанов был весел, много шутил, Вербов больше слушал, но обоим было приятно окунуться в прошлое, а задание, неожиданно давшее возможность встретиться, только улучшало настроение.

– Ты не женат? – спросил капитан в разгаре беседы.

– Был, – поморщился Вербов. – Два года. Думал – любим друг друга, а оказалось…

– Если женщина тебя любит, – засмеялся Лобанов, – это не твоя заслуга, а её ошибка. Что не поделили?

– Будущее, – грустно улыбнулся Вербов. – Ей хотелось блистать в обществе, а какое общество у военного разведчика? Плюс – секс по праздникам, поневоле озвереешь.

– Секс по праздникам – это колоссальная беда, ведь он, по сути, для мужика – биологически активная добавка к жизни. Кстати, как тебе эта красотка – Инга? Я когда её увидел – сердце ёкнуло! Потом посмотрел на тебя, успокоился. Ты давно с ней знаком?

– Два дня, – равно душно ответил Вербов, вспоминая аналогичный вопрос матери, хотя в душе зашевелилась колючка ревности.

– Красивая.

– Строгая.

– До постели все они строгие, – снова рассмеялся Лобанов. – Мне такие нравятся. Ты к ней ничего не имеешь?

– Она мой помощник, – сухо сказал Вербов.

Лобанов понял, что разговор на эту тему неприятен для приятеля, перевёл разговор на другую тему:

– Где расквартирован?

Вербов не успел ответить, в кают‑компанию вошли трое: капитан подлодки Брайдер, Инга Вершинина и мужчина среднего возраста, в сером свитере, обтягивающем заметное брюшко, и джинсах. Лицо у него было широкое, мягкое, с добродушной складкой губ и носом‑картошкой.

– Добрый день, товарищи, – сказал твердолицый голубоглазый Брайдер. – Ваш четвёртый попутчик, Андрон Рифгатович, он сам о себе расскажет. До отхода час, в тринадцать ноль‑ноль выходим в море, прошу к этому времени занять свои каюты. Просьбы, жалобы есть?

– Нет, – сказал Лобанов, мимолётно глянувший на незнакомца в свитере и не сводивший взгляда с женщины.

Вербов отрицательно качнул головой.

– Располагайтесь. – Брайдер вышел.

Мужчина в свитере оглядел компанию, раздвинул губы, ухитрившись не превратить намёк на улыбку при сохранении миролюбивых намерений в саму улыбку.

– Пальковский, полковник НТУ Минобороны.

Вербов, знавший, что НТУ – это аббревиатура слов «научно‑техническое управление», первым подал руку.

– Майор Вербов, Денис Геннадиевич.

– Лобанов, – сказал Лобанов. – Капитан батиплава. Ваша специализация, товарищ полковник, если не секрет?

– Аномальщина, – сделал ещё одну заявку на улыбку Пальковский. – НЛО, НПО[3], древние технологии.

– В Минобороны занимаются НЛО? – недоверчиво спросил капитан.

– Со времён Великой Отечественной войны. Хотя немцы первыми начали.

– «Аненэрбе»[4], – вспомнил Лобанов.

– Совершенно верно. Сейчас все армии мира имеют отделы по поиску и изучению магических практик и технологий, которые можно применить в военной сфере.

– Понятно, будем искать вместе, хотя Антарктида не лучшее место для экскурсий.

– Существуют доказательства, что немцы в войну и к ней засылали спецотряды на подводных лодках, – заметила Вершинина.

– Присаживайтесь, – спохватился Вербов. – Кофе хотите?

– Хочу.

– Я сделаю. – Лобанов вскочил, оглянулся. – Прекрасно выглядите, товарищ майор.

Вербов думал, что Инга сейчас окоротит Максима, как когда‑то его самого, признаваясь в нелюбви к комплиментам, но Вершинина промолчала. Заметила взгляд Дениса, обнявший её фигуру (на ней был жёлто‑оранжевый комбинезон спасателя, как и на Вербове) и остановившийся на лице, приподняла бровь.