Онлайн книга «Стальные грозы»
|
– В данный момент это не важно. – Растов даже не улыбнулся, хотя шутка была смешной. В разговор вклинился Лунин, сама рассудительность: – Я не понял, что вы имеете в виду, командир. Я не чувствую никаких колебаний силы тяжести. – А я чувствую, – голос Растова становился все более усталым. – Кроме того, мина на моих глазах падала вниз, а потом снова прилепилась к днищу… Вы ведь слышали, как она стукнула? – Вроде того, – неуверенно сказал Кобылин. – Но вообще это странно, – разглагольствовал Лунин. – Магнитную мину не оторвать и усилием в двадцать «же»… А если бы ваш гномик подавал тридцать «же», вас бы уже на пол намазало! Как клонский сыр с укропом и фенхелем на горячую кукурузную лепешку. С брони подал сердитый голос Игневич: – Товарищи командиры, надо бы обсудить, как обезвредить мину. А не гномиков. – Я думаю, без саперов мы ничего не сделаем, – вздохнул Растов, поднимаясь с корточек. – Поэтому приказываю всем покинуть танк и следовать за мной. – Ни сна ни отдыха измученной душе, – проворчал Помор и заглушил мотор. Глава 8
Аквариум Август, 2622 г. Вара-20 Планетоид Фраский-Лед, система Посейдония Так гвардейский экипаж остался без своей боевой машины и встретил появление илютинских саперов в несолидном для танкистов пешем строю. Растов быстро втолковал сержанту-саперу в великолепном противовзрывном экзоскелете суть проблемы, не забыв предупредить и о загадочном гравитационном гномике. Затем он направился к Илютину, который, как заведено у офицеров ГАБ [1], выделялся из общей массы осназовцев особой степенностью движений и эксклюзивным цветом антирадиационного напыления бронескафандра. Видал Растов серебряные броники, видал и золотистые, а вот у Илютина был какой-то вызывающий, бабский аквамарин! Отражает ли этот цвет высокий ранг носителя, или же являет новый секретный функционал (может быть даже, и сбойный; к примеру, это скафандр-хамелеон, у которого система адаптивной подстройки цвета сломалась, застряв на этом неуместном аквамарине) – оставалось лишь гадать. Соблюдая неписаный кодекс взаимной вежливости, оба офицера одновременно отключили защитную поляризацию на бронестеклах. После чего смогли увидеть лица друг друга. Как и ожидал Растов, у обладателя аквамаринового скафандра оказались недоверчивые и жестокие глаза человека, привыкшего из года в год вглядываться в опасную тьму за небольшие, в сущности, деньги. – Гвардии майор бронетанковых войск Растов, – представился он первым. – Интересно, есть здесь хоть один человек, который не знает, что командир тяжелой танковой роты первого батальона – тот самый Растов? – сказал Илютин без тени улыбки. И тоже представился формально: – Майор госбезопасности Илютин. Зовут Афанасий. – Приятно познакомиться. Константин. Мы подцепили мину-ловушку. Пришлось бросить танк. Чувствуем себя как черепахи, которых вынули из панциря… Поэтому расчитывать на нас, как, допустим, на какой-нибудь осназ, я бы не стал. Но Илютин не очень-то слушал. По крайней мере, спросил о своем: – Скажите, Константин, в вашем бронике есть переводчик? – Новейший «Сигурд-2». Но зачем тут?.. – Вы же видели, как мы загремели? Ну, на «Кирасире»? – Видел. Все видели. – Мне так бока намяло, что парсер моего скафандра накрылся, сука, звездой… Растова удивила эта «сука», но он сделал вид, что нет. Как, кстати, и то обстоятельство, что в радиообмене Илютин обращался к нему на «ты», а после личного знакомства перешел, наоборот, на «вы». В конце концов, человек после аварии. Контуженый-заслуженный. Илютин продолжал: – Со мной еще двое спецов было… Нету их, короче. Растов сдержанно кивнул. «Нету» значит «нету». – Вывод: пойдете со мной, поможете в одном деле. – Какое хоть дело? Намекните, что ли. В этот момент с Илютиным связались его саперы, и тот, пробормотав «извините», переключил канал. Пока майор ГБ принимал доклады и раздавал распоряжения, Растов исподволь наблюдал за тем, как колдуют саперы над зеленым саркофагом, начиненным тоннами силумита. Все было как в учебном фильме. Саперы для начала облили укупорку БЧ «Рух» сверхсмачивающим радионепрозрачным гелем. Он изолировал заряд от возможных импульсов дистанционного подрыва. Затем они пробуравили стенку безвибрационным сверлом «Червяк». Ввели в дырку микрокамеру на световоде. Это позволило саперам получить живое изображение собственно боевой части бомбы – трехметрового стального цилиндра, начиненного взрывчаткой и электроникой командных механизмов. Ну и главное: аккуратно пошуровав гибким световодом, под дальней стенкой контейнера они разглядели прилепленное к бомбе ИВУ – инициирующее взрывное устройство. В дело вступил сапер с офицерским пистолетом «ТШ-ОН» на бедре, который до сих пор стоял безучастно в стороне от вечеринки. Растов вспомнил, что саперы называют таких «хирурги». На счету «хирургов» – тысячи обезвреженных бомб. У них точные, чувствительные пальцы и зоркие глаза. А еще как будто кто-то сверху шепчет им на ухо, как надо действовать… Потому что ни в каких учебниках самые важные нюансы не объяснить. То есть попробовать, конечно, можно. Но будет не то… В общем, «хирург» взялся за дело. Он раскрыл объемистый сундучок и извлек из него большой черный пистолет, похожий на сигнальную ракетницу. Он переломил его, как архаичную охотничью двустволку, и зарядил с казенной части баллончиком, несущим маркировку химической опасности. «Кислота. Сейчас будет дырку прожигать», – вспомнил Растов кадры учебного фильма. Дыра, которую проделал «хирург», была размером с ладонь и очертаниями напоминала Австралию. Растов ожидал неких продолжительных и сложных манипуляций с электроникой – ведь все-таки там ИВУ! Но их не последовало. «Хирург» просто запустил в дыру пятерню, облаченную в специальную сенсорную перчатку, и плавным движением фокусника вытащил устройство на свет божий. После чего немедленно отправил зловещую синюю коробочку в толстостенный контейнер, наполненный поглощающим гелем, который подал ему расторопный сапер-ассистент. – Люблю смотреть на такое… – сказал Илютин, вырастая за спиной у Растова. – Ну что, готовы идти? |