Онлайн книга «Город Лестниц»
|
С ума сойти. Она нервно хихикает: – Батюшки… Приходилось мне иметь дело и с бандитствующими князьками, и с полевыми командирами… но я подумать не могла, что Воханнес Вотров станет одним из них. Воханнес царственно выпрямляет спину: – Я делаю все возможное ради блага моего народа. – Умоляю тебя, Во, – вздыхает она. – Избавь меня от пафосных заявлений. Хватит с меня напыщенной риторики. – А это не риторика. И не пафосное заявление, Шара. Я и раньше пытался заинтересовать Сайпур и его сателлитов в торговом сотрудничестве. Но Сайпур, видишь ли, не желает оказывать нам такой услуги. Он как раз заинтересован в том, чтобы сохранять статус-кво. Сайпур контролирует все и вся. Они не желают, чтобы мы тут пели гимны Божествам, – но и богатый и процветающий Мирград им тоже не нужен. И если мне придется в открытую торговать своим политическим телом, чтобы помочь родине, – что ж, так тому и быть. А ведь он совершенно не изменился. Эта мысль шокирует и, одновременно, веселит ее. Он все такой же благородный идеалист – правда, крайне своеобразный, если не сказать извращенный… – Во, послушай, пожалуйста, меня внимательно, – говорит Шара. – Я работала с людьми, у которых были такие же планы, как у тебя. Я их знаю как облупленных: увидел одного – считай, что с сотней познакомился. И большинство из них сейчас кормит червей. Или рыб. Или птиц. Или корни деревьев – бывают и такие варианты. – Ах, вот оно что. Переживаешь, значит, за мою безопасность. – Да! Переживаю, представь себе! Я не хочу, чтобы ты играл в эти игры! – Ты не хочешь, чтобы я влезал в ваши игры. Вот что ты хочешь сказать. – Да! И мне стоит большого труда понять, зачем ты лезешь в это! Тебе мало того, что ты уже имеешь? – А что я имею, позволь спросить? – Как что? Огромное состояние. Отличные политические перспективы. Очаровательную любовницу, наконец! – Мы помолвлены, – холодно сообщает Воханнес. И тут сердце Шары разрывается. И оттуда прямо в живот хлещет ледяная вода. – А-а, – отзывается она. Ее это вообще не должно интересовать. Ни в малейшей степени. Ведь она – профессионал! Какая глупость, какая глупость, нельзя так расклеиваться… – Да. Сегодня она не надела кольца. На нем брульянт величиной с бокал для виски. И он взвешивает на ладони воображаемые караты. – Она говорит, это дань условностям. Да к тому же безвкусица. Так оно и есть, но все же. Однако мы еще не назначили дату свадьбы. Что она, что я к планированию не очень способны… И Воханнес принимается разглядывать свои руки. – Прости. Наверное, тебе… – тут он тихонько покашливает, – не очень приятно об этом слышать. – Я всегда знала, что тебе предназначено великое будущее, Во, – выговаривает она. – Но, если честно… я никогда не предполагала, что такие, как ты, женятся. В смысле… Тут наступает неловкая пауза. Наконец он кивает. – Да, – осторожно выговаривает он. – Но. Некоторые… э-э-э… предпочтения… гм… словом, они приемлемы за границей, а здесь… гм… словом, здесь к ним не столь терпимо относятся. Колкастани родился – колкастани и помрешь… Он вздыхает и принимается растирать больное бедро. – Мне нужна твоя помощь, Шара. От Мирграда остались одни развалины, это правда. Но он может стать великим городом. Сайпур держит в руках ключи от всех сейфов мира – пусть хоть чуть-чуть дверку приоткроют! Это все, что мне нужно. Попроси меня об ответной услуге. Попроси обо всем, что захочешь. Я все сделаю. Только помоги мне. Никогда еще реальность собственной работы не казалась ей настолько нереальной и нелепой. Но ответить она не успела – внизу вдруг пронзительно закричали. – Это что еще такое? – растерянно спрашивает Воханнес. Шара уже стоит у окна. Под внешней стеной усадьбы скрючились два тела. – Угу, – тихо говорит она. * * * Они вышибают дверь и врываются в зал. Движения их отточены, как в танце – смертельном и прекрасном. Серые одежды развеваются, когда они, подобно хищным птицам, кидаются на этих развращенных декадентов. У Чейшека маска немного съехала, левый глаз не очень хорошо видит, но ничего. Сверкающий меч возмездия. Избранный – вот кто он. «Смотри, как визжат и трясутся эти предатели, эти грешники! Смотри, как трусливо они бегут! Глядите на меня, о грешники! Бойтесь меня, ибо пришел час расплаты!» Его соратник подбегает к бару и ударом ноги опрокидывает стойку. Бутылки бьются, зал окутывают пары алкоголя. Чейшек с братьями по оружию кричит: на пол! На пол, на пол, на пол, сукины дети! Чейшек направляет самострел на какого-то мужчину, который не спешит пугаться, рычит этому грешнику в лицо и валит на пол. Как прекрасно быть орудием Божества. Как это прекрасно – сражаться во имя праведности. Какая-то женщина заходится в крике. Чейшек грубо затыкает ее – нечего тут. Быстро же они управились с этими мягкотелыми ублюдками. Другого от этих рафинированных тварей ждать не приходится. Губернатор полиса, кстати, здесь. И им приказано не трогать ее даже пальцем. Но почему? Почему?! Почему они должны простить человека, который подписал столько несправедливых приговоров?! Заложники покорно попискивают на полу. Предводитель – имени Чейшек, естественно, не знает, да и зачем им имена? Они единое целое! – прогуливается между развратниками и вздергивает каждого за волосы – чтобы в лицо заглянуть. Потом тяжело роняет: – Тут нет. – Ты уверен? – спрашивает Чейшек. – Я знаю, кто нам нужен. И он оглядывает толпу заложников. А потом подходит к пожилой женщине, нацеливает самострел прямо ей в левый глаз и жестко спрашивает: – Где? Та плачет. – Где, я спрашиваю?! – Я не понимаю, о чем вы! – Кто-то о-ооочень важный здесь отсутствует, не правда ли? – издевательски ухмыляется он. – И где же эта важная персона, а?! Старуха, всхлипывая, указывает на лестницу. – А ты не врешь? – Нет! – вскрикивает она. – Вотров и та женщина – они наверх пошли! – Женщина? – Тут предводитель на мгновение задумывается. – Так он не один? Ты уверена? – Да! И… – Она принимается оглядываться. – Что? Что такое? – И еще один был тут… в красном пальто… Тоже нет его… – Кого-кого? Женщина не отвечает, он прихватывает ее за волосы и встряхивает: – Ты о ком? – взревывает предводитель. |