Онлайн книга «Город Лестниц»
|
– Что это он делает? – спрашивает Сигруд. – Он безумен, – говорит Шара. – Жугов пребывал в мрачном расположении духа, когда сотворил этих существ… Это человек-на-шарнирах, голос под скатертью. Они существовали затем, чтобы насмехаться над людьми, подхлестывать и раздражать их. Их нужно просить показать ступни – тогда они принимают истинный облик, ибо только ступни скрыть не могут. Но все равно… я не понимаю, почему оно еще живо… Жугов – он мертв? – спрашивает она чудище. Мховост все так же расхаживает взад и вперед. Потом останавливается, задумывается – и пожимает плечами. – Как ты здесь оказался? Снова пожимает плечами. – Я знала, что они способны протянуть какое-то время… – говорит Шара, – но не думала, что божественные существа способны прожить так долго, после того как Божества погибли… Мховост вытягивает отвратительно длинную плоскую ладонь и покачивает ей из стороны в сторону: может, и способны. А может, и нет. – Эти двое, что приходили сюда, – говорит Шара. – Они тебя здесь и заперли? Тварь снова принимается расхаживать туда-сюда – ага, злится, значит, она права. – Как долго они держали тебя в этом здании? Тварь имитирует смех – все-таки какое удивительное создание, и какая отталкивающая, но красноречивая пантомима… – и пренебрежительно отмахивается: мол, глупый вопрос. – Значит, долго. Тварь пожимает плечами. – Ты выглядишь вполне упитанным. Скольких еще ты убил? Тварь качает головой и грозится пальцем: не-не-не. И потом нежно, ласково поглаживает живот: с чего это ты решила, что они умерли? В разуме Шары так много пустых темных комнат, и там смеются, смеются дети… К горлу карабкается новый позыв рвоты. Так, надо собраться. – Скольких… скольких они затолкали в этот круг? Мховост шлепает клювом. Пожимает плечами. – Значит, многих. Снова пожимает плечами. Шара шепчет: – Но как, как тебе удалось прожить так долго?.. Мховост принимается вальсировать в кругу соли: па, разворот, па, разворот… – Как же мне хочется убить эту гадину, – выдыхает Сигруд. Мховост разворачивается в пируэте и издевательски виляет попой: мол, накося выкуси. – Прямо руки чешутся, – добавляет Сигруд, глядя на костлявый зад гадины. – Нам ведь уже приходилось убивать божественных существ… – Слушай меня, мерзкая тварь, – холодно говорит Шара. – Я – потомок человека, который истребил твой народ, низверг Божеств и обратил их в прах, человека, который прошел огнем и мечом по вашей земле и сжег здесь все дотла – причем в считаные недели. Мои предки убили и предали земле десятки, сотни твоих братьев и сестер, и там они пребывают, разлагаясь и обращаясь в грязь, отныне и до века. И если захочу, я протяну руку к тебе и совершу над тобой то же самое, не сомневайся. А теперь говори: твой создатель, Божество Жугов, – истинно ли то, что он покинул этот мир и более сюда не вернется? Мховост медленно останавливается. Похоже, он над чем-то размышляет – и в эти мгновения даже выглядит опечаленным. А потом разворачивается, смотрит на Шару – и качает головой. – Тогда где же он? Чудище пожимает плечами – но уже не издевательски-зло: видно, что ему грустно, плохо и одиноко. Ни дать ни взять брошенный ребенок… – Эти двое, что приходили сюда. Один из них – лысый и толстый, да? Мховост возобновляет маятниковое хождение в круге. Значит, да. – А другой – как он выглядел? И тут мховост начинает вилять задом, кладет руку на бедро, другую сгибает в запястье в женоподобном жесте. И он вышагивает внутри круга, самодовольно поглаживая себя под клювом: мол, поглядите, какой я красавец, ах, как я себе нравлюсь… «А вот это, – думает Шара, – совсем не похоже на людей из круга общения Уиклова». – Как Уиклов заточил тебя сюда? – спрашивает она. Мховост резко останавливается, смотрит на ее, а потом перегибается пополам в безмолвном хохоте. И машет рукой: мол, ох, уморила! Уиклов – запер! Тоже скажешь! – Значит, это был не Уиклов, – понимающе прищуривается Шара. – Тогда кто? Тварь снова оттопыривает ручку, женовидно изгибается и качает головой – и морда у нее при этом стервозная донельзя. – Значит, тот, другой. И кто он? Ловкий кувырок – и мховост начинает шлепать по кругу на руках, раскачивая ножищами в воздухе. – Кто он? Свет в комнате мерцает – огоньки свечей вздрагивают и дергаются. И тут Шара замечает: а ведь пламя всегда отклоняется в одну и ту же сторону… Значит, тут есть сквозняк? Она оглядывает стены. В дальнем углу, залитом янтарной тенью, ей видится что-то вроде щели в стене. Там дверь? Или стенная панель? Так, теперь смотрим на пол. Соляной круг занимает почти всю площадь комнаты: до тайной дверки не дойдешь, не ступив внутрь, к мховосту. Он сидит здесь, как сторожевой пес… – Что за той дверью? – спрашивает Шара. Мховост смотрит на нее, снова кувыркается и приземляется на ноги. Наклоняет по-собачьи голову и картинно почесывает лысую макушку длинным пальцем с четырьмя фалангами. «Божеств, – припоминает она, – можно убить только оружием каджа. А вот младшие существа – более уязвимы, и у каждого были свои слабости». Так, пора решаться. – Скольких ты съел, пока был заточен здесь? И снова тварь перегибается пополам в издевательском хохоте. И танцующим шагом подходит к Сигруду – придирчиво осматривает его, прикидывая, каков он в бедрах, большой ли у него живот. Насмешничает. Вот я тебя сожру – влезешь в меня? – Я так понимаю, многих, – говорит Шара. – И тебе они пришлись по вкусу, держу пари. Мховост мгновенно перетекает к ней, смотрит в лицо и проводит пальцем вдоль рта – надо же, как сексуально у него получается, бррр… Шара оборачивается к стоящему за спиной канделябру. – Такие штуки, между прочим, под запретом. И она вынимает свечу и переворачивает ее. Естественно, основание помечено символом Олвос – язык пламени между двумя параллельными линиями. «Огонь в лесу». – Такие свечи никогда не гаснут и дают яркий белый свет. И она подносит ладонь к огоньку: – А вот жар от них… о, жар от них – вполне настоящий. Это никакая не иллюзия. Мховост застывает и медленно убирает палец ото рта. |