Онлайн книга «Земля мертвецов»
|
– И это, – твердо сказала сестра Спенс. «Это» была щедрая порция рома в рюмке из голубоватого хрусталя. Майор взял ее, опрокинул в себя, закашлялся и ощутил, как алкоголь, стекая в желудок, размывает тяжесть за грудиной. – Полегчало? Ватсон кивнул. – Знаете, я, только узрев с корабля госпитальные палатки, ряд за рядом вдоль берегового обрыва, начал понимать масштаб происходящего. – Ему говорили, что непрерывный ряд палаток тянется от Кале до самой Болоньи. – А когда увидел окопы с воздуха… – Лично я, – перебила его сестра, – стараюсь не допускать в голову того, что майор Торранс называет «общим представлением». О, генералам оно необходимо. Но нам, мне кажется, лучше заниматься тем случаем, который перед нами в данный момент, так, как будто он единственный. Стоит представить, что такое творится по всей Европе… от этого можно сойти с ума. Иногда недостаток воображения – великое благо. Ватсон считал, что воображения у него в достатке, но и его недоставало, чтобы мысленно помножить медицинские операции в одном госпитале на сотни или тысячи госпиталей, чтобы представить, сколько молодых людей будут искалечены или убиты в конечном итоге. А ведь Европа – только один из театров военных действий этой войны – есть еще Восточный фронт, Дарданеллы, Египет, Ближний Восток, Африка… может быть, эта кошмарная математика бойни и рвалась воплем из его груди Помотав головой, он стал пить шоколад. – Не тревожьтесь, майор. Я слышала, что второй СЭГ уже действует. А в нашем больше нет мест. К тому же возвращаются майор Торранс и капитан Саймонд, так что у нас снова полный комплект врачей. Завтра будет легче. В смысле физически. Еще рома? Он покачал головой и хлебнул шоколад. С резервной линии неподалеку долетел звук расстроенного пианино. Майор не сразу узнал первые такты «Вальса Сентябрь» Година. Потом ветер переменился и унес мелодию. – Плохие известия? – спросил Ватсон. Сестра ответила озадаченным взглядом. – Простите? Какие известия? – Телеграмма. Бумага сразу выделяется цветом и текстурой. Сообщают плохие известия? Он видел телеграмму на столе рядом с письмами. Листок был скомкан, как конфетная обертка. Это ею размахивала сестра во время перепалки с миссис Грегсон. – Это ведь телеграмма казначейства, да? «Их величества с прискорбием»… простите, мне не следовало вторгаться… Любопытство в нем одержало верх над воспитанием. Если так, понятна становилась ее утренняя вспышка. Сестра Спенс покосилась на телеграмму, и подбородок у нее задрожал. – Это про моего брата. У него случился рецидив в болонском госпитале за день до отправки на родину. Майор на секунду прикрыл глаза. Открыть их снова было нелегко. Веки словно налились свинцом. Может, он и вправду слишком стар? И следовало внять, когда его отговаривали? Послушаться Холмса? – Мне очень жаль, – сказал он. Сестра коротко склонила голову и отпила глоток шоколада. – Все они – чьи-то братья и сыновья. Или мужья, женихи. Или отцы. Все до единого. Я – такая же, как все. – Но не все знают, что значит «рецидив». Вздох. – Вы тоже знаете? – Этого термина мне не забыть. Я столкнулся с таким случаем в Байоле. Он сумел пробраться ночью на склад медикаментов. И нашел дигиталис. Сестра не поднимала взгляда от кружки. Черты ее смягчились, сейчас он видел совсем другую сестру Спенс. – Генри лишился гениталий. Звучит как кошмарный куплетец из мюзик-холла, да? – Ее голос, опустошенный горем, был тонким и хрупким. – Оторвало осколком, а больше ничего не затронуло. В двадцать два года. Вы представляете? Он, верно, решил, что жизнь для него кончена. Бог знает где он достал пистолет, и подозреваю, там не слишком докапывались. Мне кажется, «рецидив» для семьи звучит чуть легче, чем «самоубийство». – По крайней мере, пока идет война, так, вероятно, милосерднее. Сестра посмотрела на него, сморгнула влагу с глаз, и ее взгляд стал жестким. – Майор, я сегодня… уже вчера – вела себя резче обычного… из-за этого известия о Генри. Но мое отношение к вашим волонтеркам остается прежним. Они нам не нужны. Как и канадские сестры. – Почему же нет? У меня были прекрасные работницы из доминиона в английских больницах и в Египте. Она снова сморщилась. – Танцы, майор, танцы. Канадкам разрешается отплясывать с офицерами. Гулять с ними, распивать чаи, танцевать. Это портит моих девушек. Подрывает мораль. – Разрешите и своим девушкам немного поплясать. Она нахмурилась, осуждая подобное легкомыслие. – Цитирую старшую матрону: «Мы здесь пляшем или спасаем жизни?» «Нельзя ли совместить?» – задумался майор, но ему было не до споров. В голове мутилось. Вероятно, от спиртного на голодный желудок. – А у многих из этих волонтерок опасные политические взгляды. Я не позволю им отравлять умы моих сестер. – Какие же это взгляды? – Они радикальные суфражистки, – презрительно бросила сестра. – Вы против суфражисток? – Ваша миссис Грегсон… Почему она использует это местоимение?.. – Она не «моя». – …Миссис Грегсон, сдается мне, как раз из тех, для кого все равны. Сестры и подсобный персонал. Вы и в самом деле считаете, что служанка имеет такое же право голоса, как ее хозяйка? Несомненно, сестра Спенс была убежденной сторонницей иерархии и естественного порядка вещей. – Собственно говоря, да. И мнение лакея должно учитываться так же, как мнение господина. Она удивилась: – Какой вы современный! Про себя Ватсон улыбнулся. Эмили его таким не считала. Совсем наоборот. Все же он усвоил иные из самых прогрессивных ее идей. – Мне надо идти, сестра. Спасибо за шоколад. Очень ко времени. – Встав, он пошатнулся. – И за ром. – Хорошо. Извините за грубость. Видите, до чего нас доводят политики? Не в обиду будь сказано. – Я не в обиде. – Можно дать вам совет, майор? Медицинский совет. Просто одно наблюдение. – Я здесь новичок, сестра, и с благодарностью приму совет. – Занимайтесь теми, у кого есть шанс выжить. Всех не спасти. – В Афганистане мы пытались. – Там было не так много, – холодно заметила она. – И ранения, ручаюсь, далеко не такие ужасные. Младшая сестра Дженнингс рассказала про того несчастного, которому оторвало пол-лица. Я ходила на него посмотреть. На Господней земле ему не жить, и, думаю, вы это понимаете. Нас не так учили и воспитывали… |