Онлайн книга «Чудо»
|
Как может этот ребенок выносить не только голод, но и скуку? Остальное человечество использует приемы пищи для разделения дня. Это и награда, и развлечение – тиканье внутренних часов. Для Анны каждый день во время надзора проходил как один бесконечный момент. Девочка приняла ложку воды, будто некое пряное вино. – Что такого особенного в воде? – спросила Либ. Анна сконфузилась. Либ подняла чашку с молоком: – Какая разница между водой и молоком? Анна запнулась, словно ей загадали очередную загадку. – В воде ничего нет. – В молоке нет ничего, кроме воды и питательных веществ из травы, которую съедает корова. Анна, слегка улыбаясь, покачала головой. Вошла Китти, чтобы забрать поднос, и Либ умолкла. Она наблюдала за девочкой, вышивающей цветок на уголке носового платка. Та низко склонилась над работой, от усердия высунув кончик языка. Вскоре после десяти часов послышался первый стук в дверь. Либ услышала приглушенный разговор. Потом в дверь спальни постучала Розалин О’Доннелл и, глядя мимо сиделки, проговорила: – К тебе гости, детка. С полдесятка, некоторые прибыли из Америки. Оживленность крупной ирландки покоробила Либ, словно она компаньонка на первом балу дебютантки. – По-моему, следует на время отменить подобные визиты, миссис О’Доннелл. – Почему же? – Хозяйка дернула головой в сторону гостевой комнаты. – Они кажутся приличными людьми. – Надзор требует соблюдения порядка и покоя. И нет возможности проверить, что у них может быть с собой… – В каком смысле? – Ну, еда, – сказала Либ. – В этом доме и так есть еда, и нет нужды привозить ее с той стороны Атлантики! – хохотнула Розалин О’Доннелл. – Анна ни кусочка не ест. Неужели вы не увидели тому доказательств? – Мне надлежит не допустить, чтобы кто-нибудь передал девочке еду и, кроме того, чтобы не было тайников, которые она может найти потом. – Зачем им это, если они проделали весь этот путь с целью увидеть удивительную девчушку, которая не ест? – Тем не менее… Миссис О’Доннелл поджала губы: – Гости уже в доме, и сейчас поздно выставлять их, а не то сильно обидятся. В этот момент Либ пришло на ум захлопнуть дверь спальни и привалиться к ней спиной. Однако ее удержал холодный взгляд женщины. Либ решила уступить, а позже переговорить с доктором Макбрэрти. Проиграешь битву, выиграешь войну. Она отвела Анну в гостевую комнату и встала прямо за стулом девочки. Посетителями оказались джентльмен из западного порта Лимерик с женой и свойственниками, а также мать и дочь их знакомой, приехавшие из Бостона. Старшая американка сообщила, что обе, мать и дочь, медиумы. – Мы верим, что мертвые разговаривают с нами. – (Анна кивнула, не выказав никакого удивления.) – Случай с тобой, моя дорогая, поражает нас как замечательное доказательство силы духа. Дама наклонилась и сжала пальцы девочки. – Никаких контактов, пожалуйста, – произнесла Либ, и посетительница отпрянула. В дверь заглянула миссис О’Доннелл, предлагая гостям чашку чая. Либ была убеждена, что женщина провоцирует ее. «Никакой еды», – беззвучно шевеля губами, предупредила она. Один из гостей расспрашивал Анну о дате ее последнего приема пищи. – Седьмого апреля, – ответила она. – В тот день тебе исполнилось одиннадцать лет? – Да, сэр. – И как, по-твоему, тебе удается так долго выживать? Либ ожидала, что девочка пожмет плечами или скажет, что не знает. Вместо этого она пробормотала слово, похожее на «мама». – Говори громче, малышка, – попросила старшая ирландка. – Я питаюсь манной небесной, – произнесла девочка так просто, словно сказала: «Я питаюсь молоком с отцовской фермы». Пытаясь скрыть свои чувства, Либ на миг прикрыла глаза. – Манна небесная, – повторила младшая женщина-медиум для старшей. – Только подумай! Посетители принялись доставать подарки. Из Бостона привезли игрушку под названием тауматроп [5]. У Анны есть нечто подобное? – У меня нет никаких игрушек, – ответила девочка. Им понравилась очаровательная серьезность ее тона. Джентльмен из Лимерика показал Анне, как скручивать две бечевки диска, а потом вращать его, чтобы картинки с двух сторон сливались в одну. – Вот птичка попала в клетку, – удивлялась Анна. – Ага! – воскликнул он. – Это просто иллюзия. Движение диска замедлилось, и он остановился, так что клетка осталась на заднем плане, а птичка на переднем порхала на свободе. Китти принесла чай, а потом жена джентльмена подарила нечто еще более удивительное: грецкий орех, раскрывшийся в руке Анны, из которого выпал скомканный шарик. Расправившись, он оказался парой необычайно тонких желтых перчаток. – «Куриная кожица», – поглаживая перчатки, сказала дама. – Последний писк моды во времена моего детства. Нигде в мире их не делают, кроме Лимерика. Я носила эту пару полвека, и они не порвались. Анна натянула перчатки на пухлые пальцы. Перчатки были для нее длинноваты. – Господи благослови тебя, дитя! После чаепития Либ строгим тоном сказала, что Анне нужно отдохнуть. – Сначала прочитаешь с нами короткую молитву? – спросила женщина, подарившая ей перчатки. Анна взглянула на Либ, которой пришлось кивнуть. – О Мария, тихий свет, – начала девочка, – О, пусть я буду твоим чадом. Пожалей меня, дозволь прийти к тебе. – Прекрасно! Пожилая женщина хотела подарить гомеопатические тонизирующие пилюли. – Ах, оставьте их себе, – покачала головой Анна. – Она не может принять их, мама, – шепотом напомнила дочь женщины. – Не думаю, что рассасывание под языком считается приемом пищи. – Благодарю, не надо, – сказала Анна. Когда они вышли из комнаты, Либ стала прислушиваться к звону монет, падающих в ящик. Розалин О’Доннелл снимала с крюка над догорающим огнем котелок, стряхивая с крышки золу. Взяв тряпку, она подняла крышку и вынула круглый хлеб с крестом наверху. |