Онлайн книга «Медный всадник»
|
Она молча затрясла головой. – И нечего тут изображать жертву! – завопил Александр. – Мать твою, ты что, совсем спятила? Идет война! Война! Миллионы людей уже погибли! Чего ты добиваешься: стать очередным обитателем братской могилы без таблички на холмике? Татьяну передернуло. – Я должна ехать с тобой, – заплакала она. – Пожалуйста! – Послушай, я солдат. Страна воюет. Я обязан вернуться. Но здесь ты в безопасности. Я так хотел немного отдохнуть от боев, и, признайся, нам было хорошо… Неужели действительно возможно захлебнуться словами? – Но теперь все кончено, неужели не понимаешь? Кончено! Я возвращаюсь и не могу взять тебя с собой. Да и не хочу. Тем более что меня перевели. Я больше не приписан к гарнизону. – Перевели? Куда? – Не могу сказать. Но Ленинград не переживет еще одной такой зимы. – Попытаетесь прорвать блокаду? Где? – Говорю же, военная тайна. – Скажешь. Обязательно скажешь. Разве у тебя есть от меня секреты? Разве ты не делишься со мной всем? На что она намекает? Господи, он даже спрашивать боится. – Только не этим. – Вот как? На третий день нашего знакомства ты вот так просто поведал о своем американском происхождении. Не побоялся! Всего на третий день. Выложил всю свою жизнь. А теперь отказываешься сказать, куда тебя назначили?! Она тоже спрыгнула вниз. Александр отступил. Куда угодно, только бы подальше от ее глаз, ее тела, протянутых, зовущих рук. – Скажи, Шура, – взмолилась она. – Ты женился на мне не для того, чтобы таиться. – Таня, я не собираюсь обсуждать это с тобой. Ясно? – Нет! Зачем тогда женился на мне, если собирался лгать по-прежнему?! – Я женился, – заорал он срывающимся голосом, – чтобы трахать тебя, когда и где захочу! Или до тебя еще не дошло? Когда и где захочу! А что еще, по-твоему, может желать вырвавшийся с фронта солдат?! Не женись я, все Лазарево называло бы тебя потаскухой! В тебя тыкали бы пальцами и проходу не давали! Судя по внезапно осунувшемуся лицу, она все еще не верила услышанному. И сейчас пятилась от него, судорожно прикрываясь руками. – Ты женился на мне, чтобы… – Тата… – Не сметь! – как хлыстом, ударила она. – Сначала оскорбления, а потом «Тата»? Значит, потаскуха? Она беспомощно застонала, пряча лицо в ладони. – Таня, прошу тебя… – Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Чтобы я тебя возненавидела? Ну что же, считай, что все получилось: не даром ты старался столько дней. Наконец твои старания увенчались успехом. – Таня, я… – Значит, не зря в последнее время ты всячески отталкивал меня. Чтобы легче было бросить? – Но я же вернусь! – горячо возразил Александр. – Кому ты нужен? Вернешься? Да неужели? Уверен, что не явился сюда за этим? Она подбежала к сундуку, порылась в вещах, нашла «Медного всадника» и выхватила горсть банкнот. – А это что? – взвизгнула она, швырнув в него деньги. – Тебе это было нужно? Десять тысяч долларов, которые я нашла в твоей книге? Задумал бежать в Америку без меня? Или все же оставил бы немного в благодарность за то, что расставляла перед тобой ноги? – Таня… Схватив пистолет, она яростно ткнула рукоятью в его живот и направила дуло на себя. – Я хочу обратно то, что ты у меня взял, – с трудом прохрипела она. – И жалею, что берегла себя для такого, как ты. Лучше застрели меня, лжец и вор. Все равно мне не жить. Спусти курок, и покончим с этим. Она снова ткнула пистолет в живот, чуть повыше солнечного сплетения, и уперла дуло в ложбинку между грудями. – Давай, Шурочка! Прямо в сердце! Он молча отнял у нее оружие. Татьяна размахнулась и хлестко ударила его по лицу. – Уходи. Уходи немедленно, – велела она, вытирая предательскую слезу. – Нам было хорошо, ты прав, но ничего нельзя повторить. Ты трахал меня где и когда вздумается. Вероятно, это единственное, что ты хотел получить. И получил. Она сорвала кольцо и швырнула в него. – Возьми. Отдашь своей следующей шлюхе. Опущенные плечи затряслись. Повернувшись, она побрела к печи, легла и завернулась в белую простыню. Как в саван. Александр выбежал, бросился к реке и долго плавал, словно ожидая, что холодная вода смоет боль, раскаяние, любовь… Через три ночи наступит полнолуние. Если остаться в воде, может, она унесет его в Волгу, в Каспийское море, так, чтобы никто не нашел… Лишь бы плыть и ничего не чувствовать. Это все, чего он хочет. Не чувствовать. Но он все же вернулся обратно и молча лег рядом с Таней, прислушиваясь к ее дыханию, прерывистому, как у всякого, кто долго плакал и не мог успокоиться. Она лежала, свернувшись клубочком, у самой стены. Он вытряхнул ее из простыни, прижался всем телом и, слегка раздвинув ее ноги, скользнул внутрь. И прижался губами к ее затылку. Левая рука прокралась под нее, правая сжимала ее бедро. Он баюкал ее, укачивал. Как ребенка. Но Татьяна едва шевелилась. Она не отпрянула от него, не отодвинулась, но и не издала ни единого звука. Как всегда. Она принимала его в себя. Как всегда. Она наказывает его. Александр закрыл глаза. Он заслужил все это и еще что-нибудь похуже! И все же вынести ее молчание не было сил. Он стал целовать ее волосы, плечи, спину. Не мог проникнуть достаточно глубоко в ее порабощающее тепло, чтобы обрести покой. Наконец она, не сдержавшись, застонала, схватила его за руку, и на этот раз он не сумел не излиться в нее. И еще долго оставался в ней. Даже когда услышал тихий плач. – Татьяша, не нужно. Я не хотел. Прости за глупую жестокость. Он погладил ее живот. – Хотел, – бесстрастным эхом отозвалась она. – Ты солдат. И поступаешь как солдат. – Нет, Тата, – запротестовал Александр, ненавидя себя, – прежде всего я твой муж. Ощути меня, Тата, мое тело, мои руки, мои губы, почувствуй, что в моем сердце. Я и вправду ничего такого не хотел. – Когда же ты перестанешь говорить то, чего не хочешь? – вырвалось у нее. Он жадно вдыхал ее запах, зарываясь лицом в золотистые волосы. – Знаю. Прости. Она не ответила, но и не отняла руку. – Повернись ко мне, – попросил он, чуть отстранившись. – Нет. – Пожалуйста. Повернись и скажи, что прощаешь меня. |