Онлайн книга «Медный всадник»
|
– Нет. – Майор, о чем вы тут толкуете, черт возьми? – запальчиво выкрикнул доктор по-английски. – Ш-ш-ш, – шикнул Александр. – Самый крайний срок – завтра. – А что будет с вами? – Забудьте обо мне, – твердо велел Александр. – Доктор Сайерз, Таня нуждается в вашей помощи. Она беременна – вы об этом не знали? Доктор ошеломленно покачал головой. – Так вот, она беременна. И ей предстоит слишком много вынести. Помогите ей избавиться от страха… Только вы сможете защитить ее. Пожалуйста, вытащите ее отсюда и берегите, как можете. Александр отвернулся. Его глаза наполнились… Камой, и ее телом в мыльной пене. Наполнились… Ее руками, обнимающими его за шею, теплым дыханием в его ухе, шепчущим: картофельные оладьи, Шура, или яйца? Наполнились… Ею, выходящей в ноябре из госпиталя на Греческой. Маленькой, одинокой в широком пальто, глядящей в землю… она даже не может поднять голову, проходя мимо него на Пятую Советскую. Одна, в своей Пятой Советской жизни… – Спасите мою жену, – прошептал Александр. – Я больше ничего не понимаю! – взволнованно пробормотал доктор. Александр грустно качнул головой: – Видите вон тех людей в штатском, мимо которых вы проходили по пути сюда? Это сотрудники НКВД. Помните, я рассказывал вам, что такое НКВД? И о том, что случилось с моими родителями и со мной? Сайерз побледнел. – НКВД правит этой великой страной. Это неумолимое орудие закона. И они пришли за мной. Снова. Завтра я исчезну, но после этого Таня не может оставаться здесь ни минуты. Она в страшной опасности. Спасите ее. Но доктор по-прежнему отказывался понимать и все больше нервничал. – Александр, – пробормотал он, протестующе качая головой, – я завтра же лично позвоню в американское посольство, расскажу о вас и попрошу вмешаться. Александр начинал волноваться. Сможет ли он убедить Сайерза? Сможет ли тот сделать все необходимое? Сохранить спокойствие перед лицом надвигающейся бури? Сейчас он казался крайне расстроенным. – Доктор, – сказал Александр, стараясь держать себя в руках, – вам трудно понять, что здесь происходит, но у меня нет времени объяснять. Где ваше посольство? В Швеции? В Англии? К тому времени как вы дозвонитесь и они свяжутся с госдепартаментом США, здешние парни из НКВД схватят не только меня, но и ее. Какое отношение имеет Татьяна к Америке? – Она ваша жена. – Да, с которой я обвенчался под вымышленным именем. Русским. И даже если Соединенные Штаты захотят что-то сделать для нее, будет поздно. Говорю вам, забудьте обо мне. Позаботьтесь о ней. – Нет! – выдохнул Сайерз, вскакивая. Не в силах усидеть, он принялся бегать вокруг кровати, старательно поправляя одеяла. – Доктор! – воскликнул Александр. – Понимаю, у вас нет времени все хорошенько обдумать. Но что, по-вашему, случится с советской девушкой, когда обнаружится, что она замужем за человеком, подозреваемым в том, что он американец, обманным путем затесавшийся в славные ряды красных офицеров? Как, по-вашему, поступит после этого наркомат внутренних дел с моей беременной женой? Сайерз молчал. – Могу подсказать: они используют ее как средство воздействия на меня при допросах. «Скажите все, иначе вашу жену ждет допрос с пристрастием». Знаете ли вы, что это означает? Что мне придется сказать им все. У меня не останется ни единого шанса. Я не позволю подвергнуть ее пыткам. Впрочем, они могут использовать и меня как средство давления на нее. «Вашему мужу ничто не грозит, если скажете правду». И она скажет. А потом… – Нет! – охнул Сайерз. – Мы немедленно уложим вас в мой грузовик и отвезем в Ленинград. В госпиталь на Греческой. Поднимайтесь. Уедем в Финляндию оттуда. – Прекрасно! – саркастически бросил Александр. – Но эти люди поедут следом. Они не выпустят нас из виду. Ни на секунду. И вам не удастся спасти ни меня, ни ее. Глаза доктора наполнились ужасом. Он явно пытался осознать сказанное. Александр глянул в сторону двери, где Инна по-прежнему кокетничала с тремя лениво курившими незнакомцами. Александр вздохнул. Удастся ли хоть немного просветить Сайерза? – А этот… Черненко? Ему я ничем не обязан. – Вы должны взять его. После сегодняшнего до него наконец дошло. Он вообразил, будто я соглашусь пожертвовать ею, чтобы спастись самому, поскольку представить не способен, что на свете существуют порядочность и благородство. Теперь он знает правду. И знает также, что я не пожертвую ею ради того, чтобы уничтожить его. Я не помешаю ей сбежать только ради того, чтобы воспрепятствовать ему сделать то же самое. И он прав. Так что берите его. Я сделаю все, чтобы помочь ей, а на остальное мне плевать. Доктор Сайерз явно потерял дар речи. – Доктор, – мягко попросил Александр, – перестаньте бороться за меня. Это ее невозможно убедить. Но вы обо мне не волнуйтесь. Моя участь уже решена. А вот ее судьбу еще можно изменить. Думайте только о ней. Доктор с силой потер лицо руками. – Александр, я видел эту девушку… – Его голос сорвался. – Я видел, как она вливала вам свою кровь. Я борюсь за вас, понимая, что с ней будет, если… – Доктор, – прошипел Александр, почти теряя выдержку, – вы уже ничем мне не поможете. Неужели думаете, что я не знаю? Он в изнеможении закрыл глаза. Все, что у нее было, она отдала мне… – А вы, майор, воображаете, будто она согласится поехать без вас? – Никогда. – Господи! Так что же мне делать? – Она не должна знать, что я арестован. Если до нее дойдут слухи, она останется здесь. Попытается узнать, что случилось со мной, нельзя ли как-то помочь, увидеть меня в последний раз… а потом и сама окажется там, куда увезли меня. И вот что должны сделать вы… Он едва слышно объяснил, что требуется от доктора. – Майор, это невозможно! – воскликнул тот. – Возможно. От вас требуется несколько слов и каменное лицо. Сайерз покачал головой. – Все может провалиться. Это не идеальный план. И не безопасный план. Мало того, это не безупречный план. Но ничего не поделать. Если мы хотим добиться успеха, нужно использовать все средства, имеющиеся в нашем распоряжении. Даже самые на первый взгляд невероятные. – Майор, вы сошли с ума. Она ни за что мне не поверит, – возразил Сайерз. Александр сдавил руку доктора. – А вот это зависит от вас! Побег – это ее единственный шанс выжить. Если вы дрогнете, если не будете достаточно убедительны, если перед лицом ее скорби размякнете и она на какую-то долю секунды увидит, что вы говорите неправду, наверняка откажется ехать. Если посчитает, что я еще жив, ни за что и ни при каких обстоятельствах не двинется с места, а в таком случае пройдет всего несколько дней, прежде чем за ней явятся. |