Онлайн книга «Медный всадник»
|
– Таня… Таня… Она не оборачивалась. – Вы сами видели его? – задыхаясь, спросила она. – Да, мне ужасно жаль. Я выловил его шапку… – Он был жив, когда вы туда подоспели? – Простите, Таня, нет. Ноги Татьяны подогнулись. – Пожалуйста, не нужно, – умолял доктор Сайерз, подхватывая ее. – Пожалуйста… Татьяна с трудом выпрямилась, сверхчеловеческим усилием воли заставляя себя не упасть. И даже сумела повернуться к доктору Сайерзу, который коснулся ее лица и встревоженно пробормотал: – Вам немедленно нужно сесть, в вашем состоянии… – Мне мое состояние известно. Отдайте мне его шапку. – Простите, я просто не в себе… – Я возьму его шапку, – повторила Татьяна. Но рука тряслась так сильно, что шапка упала на снег. Свидетельство о смерти она тоже удержать не сумела. Доктору пришлось взять его у нее. Она увидела только имя и место смерти. Озеро Ладога. Ладожский лед. – Где он? – слабо прошептала она. – Где он сейчас?.. Она не договорила. – О Таня, что мы могли сделать? Мы… Она отмахнулась, но тут же снова схватилась за живот. – Не смейте со мной говорить! Как вы посмели не разбудить меня? Не сказать сразу? – Таня, взгляните на меня. Она почувствовала, как ее держат за плечи. В глазах Сайерза стояли слезы. – Я искал вас, когда вернулся. Но боялся встретиться с вами и, как последний трус, ждал вашего появления. Если бы мог, послал бы вам телеграмму. Таня, давайте выбираться отсюда. Вы и я. Здесь для нас все кончено. Я больше не в силах этого вынести. Мечтаю только об одном: поскорее добраться до Хельсинки. Давайте собираться. Я позвоню в Ленинград и дам им знать. – И, помедлив, добавил: – Я должен уехать вечером. То есть мы должны уехать. Татьяна не отвечала. Что-то творилось неладное с ее головой. Перед глазами плыли буквы свидетельства о смерти. Почему оно выписано не армией, а Красным Крестом? – Татьяна, – повторил Сайерз, – вы меня слышите? – Да, – еле слышно сказала она. – Вы поедете со мной. – Я сейчас не в состоянии думать связно. – Вы… вы не зайдете ко мне? Вам не… пойдемте, вам нужно присесть. Вы… Татьяна отступила и вперилась в него глазами так напряженно, что доктор едва не закрыл лицо руками. Уж лучше любая пытка! Наконец она молча повернулась и зашагала к штабу. Ей нужно найти Степанова! Полковник был занят и сначала отказался ее принять. Она терпеливо ждала за дверью, пока тот не вышел. – Я иду в раздаточную. Проводите меня? – спросил он, стараясь не встречаться с ней глазами и почти срываясь с места. – Товарищ полковник, – сказала она ему в спину, не двигаясь с места, – что случилось с вашим офицером?.. Она боялась произнести его имя вслух. Степанов замедлил шаг, остановился и повернулся к ней. – Примите мои соболезнования. Мне жаль, что так вышло, – мягко сказал он. Татьяна молчала. Подойдя ближе, она смело взяла полковника за руку. – Товарищ полковник, вы хороший человек и были его командиром. – Ветер бил ей в лицо, трепля длинные белые пряди. – Пожалуйста, скажите, как все было? – Не знаю. Я там не был. Маленькая, трогательная фигурка, вздрагивавшая на ветру, не отступала. Полковник вздохнул. – Я слышал только, что один из грузовиков, где сидели ваш муж, Николай Успенский, какой-то сержант и два водителя, попал сегодня утром под обстрел и затонул. Больше мне ничего неизвестно. – Он сказал, что утром едет в Волхов за повышением, – выдохнула она. – Медсестра Метанова, – сказал полковник, – грузовик затонул. Все остальное покрыто мраком. Татьяна не сводила с него глаз. Степанов кивнул: – Мне очень жаль. Ваш муж был… – Я знаю, кем он был, товарищ полковник, – перебила Татьяна, прижимая к груди шапку и свидетельство. Они молча стояли лицом к лицу. – Татьяна, – неожиданно вырвалось у полковника, – возвращайтесь с доктором Сайерзом. И как можно быстрее. В Ленинграде вам будет легче и безопаснее. А может, в Молотове? Поезжайте с доктором. Татьяна увидела, как он нервно застегивает верхнюю пуговицу шинели. – Он принес тело вашего сына, – прошептала она. Степанов опустил глаза: – Принес. – Но кто же вызовется принести его? Горький ветер подхватил и унес ее слова. «Как мне двинуться, пошевелиться, как отойти, встать на четвереньки и ползти, нет, я уйду, стану смотреть в землю, и отойду, и не споткнусь. Споткнусь…» Она упала, переломившись, легла на снег, как подстреленная птичка. Полковник, подбежав, поднял ее, погладил по спине, а она, запахнув пальто и не глядя больше на Степанова, хватаясь за стены домов, побрела по дороге в больницу. Скрывать его всю свою жизнь, скрывать на каждом шагу, скрывать от Даши и Дмитрия, скрывать от смерти и вот теперь скрывать его даже от себя самой. Откуда такая слабость? Слабость, казавшаяся непреодолимой… Она нашла доктора Сайерза в маленьком кабинете. Захлопнула за собой дверь. – Доктор, посмотрите мне в глаза и поклянитесь, что он мертв. И, внезапно опустившись на колени, умоляюще протянула ему руки. Доктор присел на корточки и сжал ее ладони: – Клянусь, что он мертв. Только вот в глаза ей посмотреть не смог. – Не могу, – гортанно выговорила она. – Не могу с этим смириться. Не могу смириться с мыслью о том, как он умирал на озере без меня. Понимаете? Не могу! Лицо ее исказилось свирепой гримасой. – Скажите, что его забрали в НКВД! Скажите, что его арестовали и на следующей неделе пошлют в штрафной батальон, на Украину, в Синявино или в сибирский лагерь… все, что угодно. Только не говорите, что он умер на льду без меня. Я вынесу все, кроме этого. Скажите, и я поеду с вами куда угодно, обещаю, сделаю все, что вы скажете, только, заклинаю, скажите правду. – Простите, но я не мог его спасти, – выговорил Сайерз. – Я всем своим сердцем жалею, что не мог его спасти ради вас. Татьяна отползла к стене и закрыла лицо ладонями. – Я никуда не еду. Смысла нет. – Таня, – уговаривал доктор, подходя к ней и гладя по голове, – не говорите так. Милая… пожалуйста… позвольте мне спасти вас… ради него. |