Онлайн книга «Нежные юноши»
|
Обедать в одиночестве ему не хотелось. Теперь он уже ничего не желал делать в одиночестве, поскольку общение, как выяснилось, становится потрясающе интересным после того, как у тебя появляется выдающееся положение и власть. – Если бы вы уделили мне пару минут… – начала она. – Боюсь, я не смогу. – И вдруг он понял, что в жизни еще не видел такой красивой женщины! Он уставился на нее. – Мистер Роджерс мне сказал… – Пойдемте перекусим вместе, – сказал он, а затем, сделав вид, что куда-то очень сильно торопится, выпалил мисс Кохалан несколько отрывистых противоречивых инструкций, после чего открыл и придержал дверь. Они вышли на 42-ю улицу, и он вдохнул свой заранее застолбленный воздух – ведь воздуха там едва хватает лишь для небольшого количества одновременно находящихся там людей. Наступил ноябрь, и начало сезона с его традиционным оживлением уже кончилось, однако можно было взглянуть на восток – и увидеть светящуюся электрическими огнями рекламу одной из его постановок, бросить взгляд на запад – а там висела еще одна! За углом была еще одна, эту постановку он делал вместе с Бранкузи, но больше ни с кем и никогда, только самостоятельно! Они пришли в «Бедфорд»; сразу же, как только он вошел, засуетились официанты и метрдотели. – Очень симпатичный ресторан, – сказала она, находясь под впечатлением и желая сделать ему приятное. – Мекка лицедеев. – Он кивнул нескольким людям: – Привет, Джимми… Билл… Здорово, Джек! Это Джек Демпси… Я тут нечасто появляюсь. Обычно я обедаю в Гарвардском клубе. – О, вы учились в Гарварде? Я знакома с… – Да. – Он замялся; у него было две версии рассказа про Гарвард, и неожиданно он решил рассказать ей правду. – Да; меня там считали деревенщиной, хотя теперь уже не считают. Неделю назад я был в гостях у Гувернира Хейтса, на Лонг-Айленде – у них всегда очень изысканное общество, – и парочка ребят с Золотого побережья, которые даже не слыхали обо мне, когда я был в Кембридже, стали петь свои обычные песни вроде: «Привет, Билл, старина! Ну, как делишки?» и так далее. Он умолк и вдруг решил, что на этом историю можно завершить. – Чего ты хочешь? Работу? – Он вдруг заметил, что у нее на чулках спустились петли. Спущенные петли на чулках всегда трогали и успокаивали его душу. – Да. Или мне придется уехать домой, – сказала она. – Я хочу стать балериной – знаете, русский балет и все такое? Но уроки стоят дорого, так что мне необходима работа. И еще я подумала, что такая работа в любом случае сможет развить у меня сценическое обаяние. – Танцовщица, значит? – О, нет, я балетом занималась. – Ну, так ведь и Павлова тоже танцовщица, разве нет? – Конечно нет! – Ее потрясла столь низкая оценка высокого искусства, но через мгновение она продолжила: – Я занималась у мисс Кемпбелл… у Джорджии Берримен Кемпбелл… Там, у себя дома… Может, вы слышали о ней? Она училась у Нэда Вейбурна; она просто великолепна! Она… – Правда? – рассеянно сказал он. – Что ж, это тяжелая профессия: актерские агентства переполнены людьми, умеющими делать все на свете, правда, лишь до тех пор, пока я не приглашаю их на просмотр. Сколько тебе лет? – Восемнадцать. – А мне двадцать шесть. Приехал сюда четыре года назад без единого цента в кармане. – Ого! – А теперь могу совсем отойти от дел и жить в комфорте до конца своих дней. – Ого! – В следующем году собираюсь взять отпуск на год – женюсь, пожалуй… Слышала об Ирен Риккер? – Еще бы! Она – моя самая любимая актриса! – Мы помолвлены. – Ого! Когда спустя некоторое время они вышли на Таймс-сквер, он беспечным тоном спросил: – Что собираешься делать? – Ну… Попытаюсь найти работу. – Я имею в виду, сегодня? – Ну, так… Ничего. – Хочешь, пойдем ко мне в гости – у меня квартира на 46-й улице? Выпьем по чашечке кофе? Их взгляды встретились, и Эмми Пинкард решила, что в случае чего сможет за себя постоять. Квартира была однокомнатная, большая и светлая, с десятифунтовым диваном; после того как она выпила кофе, а он – виски с содовой, его рука оказалась у нее на плече. – Зачем мне вас целовать? – спросила она. – Я вас едва знаю, и кроме того, вы же помолвлены с другой женщиной! – Да ну! Ей все равно! – Нет, не может быть! – Хорошая девочка. – Уж по крайней мере, не дура! – Ну и ладно, продолжай быть хорошей девочкой. Она встала, но задержалась на мгновение – вся такая свежая и прохладная, и вовсе не расстроенная. – Полагаю, что теперь мне можно не надеяться получить у вас работу? – вежливо спросила она. Он уже думал о другом: об интервью и о репетиции, – но тут его взгляд вновь упал на спущенные петли у нее на чулках. Он позвонил: – Джо, это «Нахал». А, так ты не знал, что мне известно, как вы меня прозвали? Да ладно, все в порядке. Слушай, вы уже подобрали трех девчонок для сцены на вечеринке? Ну, так вот, слушай: оставь там одну роль, есть у меня одна южаночка, я ее к тебе сегодня пришлю. Он бросил на нее самодовольный взгляд, говоривший о том, какой же он хороший парень! – Ну, даже не знаю, как мне вас благодарить… Вас и мистера Роджерса! – дерзко добавила она. – Прощайте, мистер Макчесни! Сказать что-нибудь в ответ он счел ниже своего достоинства. II Он очень часто забегал на репетиции и просто стоял с умным лицом и наблюдал, словно читая мысли; но на самом деле он пребывал в полнейшем неведении насчет собственного везения, ничего не замечал и совсем ни о чем не задумывался. Выходные он проводил в основном на Лонг-Айленде, в светских компаниях, где его принимали «на ура». Когда Бранкузи говорил ему, что он – «ну прямо светский лев», он отвечал: «Ну и что? Разве я не учился в Гарварде? А ты, небось, думал, что я, как и ты, вырос в тележке с яблоками на Гранд-стрит?» Его новые друзья любили его за привлекательную внешность, доброту, а также за его успех. Помолвка с Ирен Риккер вносила в его жизнь значительный диссонанс; они устали друг от друга, но были не в силах положить этому конец. Подобно тому как двое юных отпрысков самых богатых семей в городе связаны друг с другом самим фактом своего существования, Билл Макчесни и Ирен Риккер, скользя бок о бок на гребне волны успеха, не могли отказать друг другу в том, что выглядело приятным и достойным такого успеха последствием. Несмотря на все это, они устраивали все более исступленные и сложные ссоры, так что конец отношений был уже не за горами. И он материализовался в виде некоего Френка Луэлена – высокого красавца актера, игравшего в паре с Ирен. Сразу же оценив ситуацию, Билл стал относиться к ней с горьким юмором; на второй неделе репетиций в воздухе стало витать напряжение. |