Онлайн книга «Лихое время»
|
– Боюсь я чево-то… – Не боись, любушка, семь бед – один ответ, – ласково улыбнулся, наклонившись к ней и обнимая за плечи, Костя. – Какие это семь бед? – забеспокоилась Шурочка. – Это ж поговорка такая! – засмеялся Ленков. Вытянув руку, щелкнул воображаемым курком. – Ежели сильно будет наседать – успокоим! Ситникова испуганно поглядела Ленкову в глаза. – Костя… – Правильно сообразила, горлица сизокрылая, – усмехнулся Костя, зорко следя за выражением ее лица. – Мы не только удалые молодчики, а еще мы и лихие налетчики! – пропел с издевочкой. – Боже мой! – Шурочка закрыла лицо руками. – Были у меня такие догадки!.. – Как не догадаться! – засмеялся Костя уже во весь голос. – Или што, думаешь, твой Васька Попик в стороне? А откель тогда, голуба, твои наряды да колечки, сережки золотые и на столе достаток?! Долгонько, любушка, догадывалась! – Что же будет, а?.. Что, Костя? – посмотрела она на него сквозь слезы. – А ничево не будет! Наши в городе! И мокроту не разводи – не люблю. Иди-ка лучше ко мне, золотая, поголубимся, – он схватил Шурочку за руки, привлек к себе, жадно нашел солоноватые губы. – Любушка моя! Увезу тебя, в шелка-бархаты закутаю, золотом засыплю! Ты погоди, погоди только самую малость!.. В окно постучали. Шурочка испуганно отпрянула от Кости, а он приник к стеклу. С улицы было темно. Но стук раздался снова. По условленным ударам Костя понял: пришел Цупко. Ленков протянул руку к висящему у дверей полушубку, потом, помедлив, скрылся в отведенной ему комнате. Обратно вышел в гимнастерке, держа в руке ремень с кобурою. Переложил в нее револьвер, снял с гвоздя шинель, надел и туго перепоясался ремнем с оружием. С полки над вешалкой достал мерлушковую папаху, хлопнул по ней костяшками пальцев. – Ты, это… Шура, подумай над моим предложеньем… Капитал набираю. Махнешь со мною? Из маленькой комнатки, куда убежала зареванная Шура, не доносилось ни звука. – Подумай, девка, кем ты станешь с Константином Ленковым! – выкрикнул Костя и зло толкнул, сгибаясь под притолокой, дверь в сени. У ворот, держа под уздцы двух лошадей, переминался под пролетающим снежком Филя-Кабан. – Здорово, атаман! – Здорово, Кабан! – Пошто такой злой, а, Костя? – заглядывая Ленкову в глаза, спросил Цупко. – Обзываисси… С полюбовницей разругался, ли чо ли? – Заткнись ты! – злясь еще больше, огрызнулся Ленков. – Э, паря, чо-то ты в раздрай пошел! – присвистнул Цупко. – Можа, и не соваться нам на зарученье? А то такой там фурор наведем! – Каво? Што это за «фурор»? – Слово тако умное мне Ляксей Андреич сказал. Это, стало быть, так. Вот мы появлямся посредь самого разгара гулянки, внезапно! Это и будет фурор. Но ежели такими кислыми и злобными нагрянем – фурор уже не тот… – Ты давай-ка лошадей заводи, поставим в конюшню, к попиковскому. А сами ножками пройдемся. Для полных твоих фуроров! – Голова старый Бизин, а, Костя? – Угу, заводи лошадей… Темными кривыми улочками они спустились к мосту через Читинку, повернув направо, углубились по Набережной в сторону Кузнечных рядов. Место гулянки в темноте искать не пришлось. Не потому, что Цупко отлично знал дорогу, а потому, что в звонком морозном воздухе, когда подошли ко 2-й Кузнечной, явственно разносилась пьяная песня: …Ска-а-акал ка-за-а-ак через да-а-алину! – Знатно гуляют! – проглотил голодную слюну Цупко. – Стой, Филя! – Чево ты? – Пойдешь один вперед, прогляди все вкруг избы, загляни в окно, понял? – Ага… – охрипшим голосом отозвался Цупко и посеменил к дому. Он тихо подошел к калитке, нажал железную лапку внутреннего запора, просунул голову в щель, обводя глазами темный двор. Прислушался. Кроме пьяного гомона из-за неплотно прикрытых ставень, других звуков не было. Филя протиснулся в калитку, придерживая ее, чтобы не скрипнула ненароком, притворил за собой. Тут же от баньки отделилась темная фигура. – Эй, кто там? – настороженный оклик прозвучал для Фили громом. – Тьфу ты, мать твою так! А ты кто, язви тя? – Ярица-пшеница! – А-а… Понятно… Овес на горох! – вспомнил Цупко ответные тайные слова, про которые Косте насоветовал тот же Бизин, рекомендуя менять их на каждый сход. Кас-пи-ра-то-ры хреновы! – Чо тут у вас, тихо? – Куды с добром! – весело отозвался сторожок. – Ты чо, глухой? – Дурень, твою мать! – выругался Филя, направляясь к окну с щербатой ставней. – Я про подозрительный элемент вокруг, про сыскарей! – Не-а, – самодовольно протянул парень. – Я легулярно обхожу дом. Да и на хрена сыскарям нонешняя гулянка, кады тут и так милицанеров полно, сам жених-то кто, дядя? Припавший тем временем к щели в ставне Цупко вдруг отшатнулся, потом снова ввинтил глаз в дырку, стараясь пошире обозреть застолье. Оборотившись от окна, недобро глянул на сторожка. – Милицанеров, гришь, полно? Резво поворотившись, Филя быстро вышел из калитки, оглядевшись, махнул рукой Ленкову. Тот, тоже оглядываясь по сторонам, подошел от соседнего дома к Цупко. – Костя, – свистящим шепотом сказал Филя, – там, за столом, – сыскарь! – Ты! Понимаешь, што несешь?! Засада?! – схватил его за грудки Ленков. – Да не, все наши. Один он там, как перст. Говорю тебе… Я его с Фоменкой, начальником угро, видел… – Врешь! – Век воли не видать! Бля буду! – забрызгал слюной Филя-Кабан. – Я, Костя, ни тебе, ни себе – не враг. И на лица у меня память – будь здоров! Говорю тебе – сыскарь! В тюрьме, кады ишшо передачку Бориске таскал от Ляксея Андреича… Оне там и встречалися! Начальник угро этот, Фоменко, и вот он, что там, за столом расселся. Смекаю, что милиция, видимо, для тайны и секретности в тюрьме с энтим встречалась, как с арестантом, чуешь? Ума не приложу, как жа он к нам затесался-то?! – Погоди гундеть! – Ленков снова оглянулся, внимательно обводя взглядом улицу. – А там как, на гулянке, зарученьи этом, черт его дери?! – А идет себе гулянка и идет… И парень на атанде во дворе… Говорит, тихо кругом… А много народу, Костя, про твой приход ведало? – Ты – четвертый. Бизин, я, да Сарсатский. Остальных на это зарученье купили… – А не мог тот же Алеха разболтать? Яшке, к примеру… – Нашел, ядрена вошь, время гадать! – встряхнул головой Ленков, тут же вперив в Цупко загоревшиеся азартом глаза. – А мы же, Филя, парни рисковые? Этот фараон-то тебя видал? |