Книга Погоня за счастьем, страница 21 – Элизабет Ренье

— Это правда, сэр. Многие не считают перевозку контрабандных товаров большим преступлением.

— Таков был мой брат. Чарльз часто высказывался в Лондоне против таможенных законов. Но не получил поддержки и явился сюда, чтобы проповедовать свои идеи. Должно быть, они оказали на вас влияние, мистер Кэррил?

Ричард принял задумчивый вид и медленно проговорил:

— Нет, сэр, не думаю, что его идеи как-то на меня повлияли.

Он поздравил себя с тем, что сумел избежать прямой лжи. На него повлияла Кейт, а не сэр Чарльз. Когда сквайр разглагольствовал о таможенных законах, Ричард слушал сочувственно, но без особого интереса. Только после того, как Кейт вовлекла его в рискованный бизнес, он понял, какая прекрасная представляется возможность сэру Чарльзу претворить его взгляды в жизнь.

Сейчас, попав под прицел тяжелого, подозрительного взгляда сэра Генри и его каверзных вопросов, Ричард порадовался, что за долгие годы научился хранить секреты, скрывать настоящие мысли и чувства перед теми, кому не было до него никакого дела.

Когда горничная вышла, он спросил:

— Вы не порадуете нас музыкой, мисс Глинд? Правда, спинетом долгое время никто не пользовался. Но я надеюсь, вы увидите, что его привели в порядок… на случай, если вы согласитесь поиграть.

Она взглянула на него из-под ресниц:

— Вы настроили его ради меня?

Он поднялся и отвесил ей поклон. Они подошли к инструменту и, повернувшись спиной к сэру Генри, стали разбирать ноты. На мгновение он почувствовал на своей руке прикосновение ее пальчиков — легкое, как крылья бабочки. Арабелла услышала, как он втянул в себя воздух, и незаметно придвинулась ближе, так что их плечи соприкоснулись. Он взглянул на нее, и она прочла в его глазах удивление, которое затем сменилось чем-то большим.

Она скромно потупилась и села на круглый табурет. Рыбка клюнула. Правильно подобранная музыка поможет ему заглотнуть наживку глубже. Интересно, после свадьбы можно будет уговорить его уехать из провинции в Лондон? Но сперва придется доказать отцу, что Ричард, несмотря на дружбу с сэром Чарльзом, достоин, в свою очередь, стать отцом наследника Соколиного замка.

Она забегала по клавишам длинными, изящными пальцами, придумывая, как станет убеждать его.

Ричард перевел взгляд с ее напудренных волос под маленьким белым чепцом к изгибу стройной шеи над кружевом косынки. При каждом ее движении от нее волнами исходил аромат сладких духов. Забыв о присутствии ее отца, который сидел вытянув ноги, соединив концы пальцев и глядя в огонь, Ричард переворачивал страницы нотной тетради и чувствовал, как его уносит в волшебный мир, о существовании которого он прежде не подозревал.

Арабелла сыграла три произведения, затем сделала вид, что хочет встать, но Ричард принялся умолять ее играть еще. Она посмотрела ему в глаза, а на ее щеках обворожительно заиграли ямочки.

— Учитель музыки давал мне также уроки вокала. У меня мало талантов, но музыка для меня — величайшее наслаждение.

— Вы не позволите и мне приобщиться к нему?

— Если хотите, — ответила Арабелла и долгое мгновение удерживала его пылкий взгляд.

Затем она негромко запела чистым мелодичным голосом, вкладывая в содержание песни особенный смысл. Когда она кончила, Ричард почувствовал, что у него не хватает слов, чтобы выразить свои чувства. Он вежливо поблагодарил ее, сознавая, что это лишь жалкий лепет, и надеясь, что его глаза доскажут ей остальное.

Тут холодный голос сэра Генри заставил его помрачнеть.

— Тебе не следует утомлять нашего хозяина. Хотя спела ты неплохо. Я думаю, нам пора…

Ричард быстро повернулся к нему, подыскивая повод, чтобы задержать гостей.

— У меня в галерее есть несколько картин, которые считаются неплохими. Если вы окажете мне честь…

Сэр Генри привычно скривил губы и достал табакерку.

— Простите, но я предпочитаю посидеть у камина.

Ричард благодарно поклонился, чувствуя, как его охватывает благоговейный трепет при мысли, что он останется наедине с Арабеллой.

В длинной галерее было совсем тихо, звуки урагана почти не проникали сюда. Арабелла восторженно отозвалась о картинах. Пышная шелковая юбка ее черного платья, казалось, сама собой плавно скользила по паркету, придавая ей сходство с грациозным черным лебедем, плывущим по озеру. Перед фамильными портретами она остановилась.

— Видимо, это ваша матушка — та бледная, прелестная девушка в самом конце?

— Да. Портрет написан сразу после свадьбы.

— Вы напоминаете ее цветом лица и волос. А ваш отец?

Ричард указал наверх, и она отошла на несколько шагов, чтобы лучше разглядеть. И заметила несколько удивленно:

— Подумать только, у него есть что-то общее с моим отцом. Такое же… замкнутое выражение лица.

Он поддакнул ей, но в глубине души не согласился. Несмотря на весь аскетизм его отца, оторванность от жизни и собственного сына, в нем не было холодной и расчетливой жестокости, которая отражалась на лице сэра Генри.

— Он в самом деле был замкнутым человеком? — полюбопытствовала Арабелла.

— Он так и не пришел в себя после смерти матери. Был очень ей предан. Я думаю, он предпочел бы, чтобы вместо нее умер я.

Арабелла осторожно коснулась его рукава:

— Конечно нет! Но наши истории довольно похожи. Моя мама, мистер Кэррил, была слабого здоровья, последние годы она почти не вставала. Она мало со мной общалась, а наши отцы…

Она отвернулась, голос ее сделался таким тихим, что Ричарду пришлось подойти к ней совсем близко, чтобы расслышать ее слова.

— В детстве я была очень одинока. Наверное, вы сможете понять меня, поскольку сами…

Он снова увидел ее такой, какой она запомнилась ему во время его последнего посещения Соколиного замка, — беззащитной, хрупкой, ранимой. Ему мучительно захотелось заботиться о ней, опекать ее. Он откашлялся, но голос все равно прозвучал предательски хрипло:

— Да. Я понимаю. Вы правильно угадали, в детстве у нас было много общего. Я тоже знаю, что такое одиночество.

Арабелла обернулась к нему через плечо, и в ее глазах появилось выражение, от которого его чувства пришли в смятение. Едва сознавая, что делает, он взял ее руку и прижал к губам. Она потупилась, чтобы ничем не выдать своего удовольствия, мягко высвободила руку и пробормотала:

— Я боюсь, что отец потеряет терпение. Было очень любезно с вашей стороны показать мне картины.

Как завороженный, он смотрел, как Арабелла величавой поступью принцессы направилась вдоль галереи. В самом конце она обернулась, решив, что непременно сменит ковер и избавится от половины этих старомодных полотен. А Ричард, поймав ее взгляд, счел себя последним предателем. Здесь повсюду витал образ черноволосой румяной девочки, с которой он играл в прятки или в другие изобретенные ею захватывающие игры, которые скрашивали ему длинные зимние вечера, звучал ее веселый грудной смех. Его одиночество кончилось, когда появилась Кейт.