Онлайн книга «К другому берегу»
|
– Да-а, и я тебе то же самое говорил… – Лёш, не надо! У нас с тобой все ровно наоборот. – Вот это точно, все вверх ногами! – Ты знаешь, отчего я психанула? Я снова себя такой дурой почувствовала! Живу в каком-то выдуманном мире, а вы все такие… взрослые, у вас свои правила, вы их знаете, а я… как ребенок наивный – глазами хлоп, хлоп! И ведь Танька мне сразу сказала, что влюблена была в тебя, а я это опять по-своему поняла… – Сказала?! – Ну да. Но как-то так, что я не сильно и переживала. Ну, влюблена. Я, вон, тоже влюблена была в учителя. А когда ты это сказал, мне такое примерещилось… Что кругом один обман, а вы еще и смеетесь надо мной втихомолку, над идиоткой. – Ты не идиотка, что ты глупости говоришь! Просто… ты очень… – Наивная. Как… как поросенок. – Почему поросенок-то? – Леший не выдержал и засмеялся. – Ну, этот, из Вини-Пуха, как его… – Пятачок? А что, и правда похожа. – Вот! – Да нет, Марин, ну что ты. Ты просто очень чистая. Хрустальная такая. «Чистая?!» – подумала Марина, вспоминая Дымарика. Да уж, такая чистая, дальше некуда. – Поэтому ты грязи вокруг не замечаешь. А увидишь одну пылинку – тебе сразу навозная куча мерещится. – Нет, ничего я в этой жизни не понимаю, ничего… – Ты думаешь, кто-нибудь понимает? – Должен же хоть кто-нибудь понимать! – Марин, нет никакого обмана. Ну, не стал я тебе рассказывать, а зачем? Все это быльем поросло. – Она тебе нравилась? – Господи! Мне в то время все девушки нравились. Все, без разбору. Не то чтобы я за ними так сильно гонялся… – Да тебе и не надо было! Сами небось вешались! – Марин, да когда вешаются, никакого интереса, это я тебе говорю. Вот за тобой я бы побегал! Я как представлю, что бы ты мне говорила, как сердилась бы, как грозно смотрела… Черт побери! – А это и сейчас можно устроить, хочешь? – Не-ет, дудки! Не хочу! – Лёш, а как все было… с Татьяной? Расскажи, а то я так и буду невесть что думать. – Ну ладно, там и рассказывать-то нечего. Только я не помню уже, где мы познакомились – мы с Серёгой и Татьяна с подругой. Подруга потом куда-то делась, а мы так втроем и встречались – гуляли, в кино там, все такое. А Серёжка, оказывается, в нее сразу влюбился, но молчал, стеснялся. Ему вообще с девушками не везло. Если б я знал, я бы и не затевался! Буду я другу дорогу переходить, еще не хватало – что, девушек мало? Потом он созрел, стал у меня совета спрашивать, как к ней лучше подъехать. А мы с ней уже… пару раз… – Переспали? – Вроде того. Я и отыграл назад. – Так это что получается? Ты ее другу… уступил?! – Как-то так. – Но она же влюблена в тебя была! – Ну, Марин! Татьяна – девушка практичная. Она замуж хотела, а я жениться не собирался, да и не любил я ее, она ж не дура! Так, развлеклись… – И что? – И ничего! Всё! А что еще? Больше ничего у нас с ней не было, да и быть не могло. Серёга же мой друг! Только… ты понимаешь, он не знает ничего. Ты уж не проговорись. – Да ты сам проговорился! – Ну, это шуточки такие у нас с ними были, с подковырками, игра вроде такая: нет, Леший, я тебя через два дня прибила бы, вот Кондратьев мой – чистое золото, как хорошо, что я его выбрала, а не тебя! А он и радовался. Марин, это ведь чистая правда: хорошо, что она его выбрала. – Выбрала! – Выбрала. Татьяна – разумная. И поубивали бы мы с ней друг друга уже через день, это точно. – А я – не разумная? – Ты? Ты зверушка неразумная… дикая… ты кусаешься да царапаешься… такая горячая зверушка… тебя еще приручать… надо. А потом, Марин, я тебе по секрету скажу: как говорил ваш Марк Твен – слухи о моих подвигах сильно преувеличены! Тот же Серёга – он наивный такой, все за чистую монету принимал, все мои выкрутасы, а там больше трёпа было. Художественный свист. Марина, нахмурив брови, вглядывалась ему в глаза, в которых постепенно заплескался смех: – Не поверила? – Ой, морочишь ты мне голову… – Марин, да правда это! Я годам к двадцати пяти перебесился, скучно стало, уже не любую хотелось, а свою, особенную. Единственную. Душа надобна, понимаешь? – Он вздохнул, потом пропел голосом Вадима Козина со старой пластинки: – «Только ты никому не рассказывай, что душа лишь тобою полна, что тебя я в косыночке газовой…» Марина засмеялась: – Боже ж ты мой, ты такой же сумасшедший, как я! – Палата номер шесть, точно. Ну? Еще будем отношения выяснять или пойдем шашлыки есть? – Пойдем… – Эй, влюбленные! – закричала им с опушки Татьяна. – Вы чем занимаетесь? К вам подойти-то можно? – Давай! Татьяна подошла, посмотрела на них: – Ой, боже… Горе с вами. Там Серёжка обижается: шашлыки стынут, водка выдыхается! Пошли! – Водка выдыхается, кошмар! Леший убежал вперед, а Татьяна заглянула Марине в лицо: – Ты как? – А! И сама замучилась, и Лёшку мучаю, и тебе вон досталось! – Да ладно. Любишь ты его, только и всего. Вы же пока притираетесь друг к другу – тяжело, конечно. Мы, знаешь, сколько с Серёжкой притирались! – Тань… – Ну, спроси уже, спроси. Рассказал он, как дело было? – Тань, я не понимаю! Ты говорила – влюбилась, и что ж, тебе не обидно было, когда он тебя… – Отшил-то? – Ты не страдала? – Ой, Марин… Я иной раз прямо не знаю, как с тобой разговаривать. Ты так переживаешь, так серьезно ко всему относишься. Мне даже стыдно, ей-богу! Ну, не такая я, как ты! Я простая, как пять копеек! Влюбилась, а он не хочет – и что теперь? Вешаться? Думаешь, он у меня один был? Нет, я не спала со всеми подряд, но чего ж не погулять-то? Как ты свою половинку найдешь, сидя дома за печкой? С первого-то раза редко кто попадает! – Это верно… Тань, а как ты поняла, что Серёжа – твоя половинка? – Серёжка-то? Ой, это вообще цирк был! Он же застенчивый, не хуже тебя. Такой смешной, нелепый – я сначала фыркала. Длиннющий, худой, нескладный… Татьяна рассказывала, а сама улыбалась – и Марина улыбалась, на нее глядя. – Первый раз целовались – он мне ногу отдавил! Как наступил своей ножищей! А уж когда он букет в крапиву зарыл… – Зачем? – Да свидание у нас было в парке каком-то, он букет купил. Пока шел, под пиджаком прятал, а когда на скамейку сел, стыдно стало с цветами сидеть. Мне-то он сказал – чтобы не завяли. Прямо! И припрятал в тенечке среди лопухов и крапивы, а где – забыл. Я пришла, опоздала, как положено, а он в лопухи: сейчас, говорит! Я думаю: что ж такое-то? Что он там потерял?! |