Онлайн книга «К другому берегу»
|
Леший разговаривал с Валерией, а спиной чувствовал – Марина смотрит. Оглянулся, поймал ее прищуренный взгляд – а ведь ревнует! Точно, ревнует. И как не подумал, дурак! Надо было заранее предупредить, какая Валерия. Сейчас ведь навыдумывает что-нибудь. Договорив, подошел. Марина прилежно рассматривала картину: концептуальная такая картина, не поймешь, что и написано, но по цвету – здорово собрано. – Шедевр нашла? – Угу. Развернул лицом к себе – ишь ты, чуть не шипит, кошка рассерженная! – И что это такое? – Картина. Художник… художник Малюнников. «Прогулка с Бродским» называется. – Нет, с тобой – что такое? – Ничего. – А то я не вижу! Всю спину мне взглядом просверлила, пока с Валерией говорил! – С ней ты тоже спал?! – Так я и знал! Нет. С ней я не спал. Мне, конечно, лестно, что ты обо мне такого высокого мнения, но что-то бабы на меня особенно не бросаются, да и я вообще-то, знаешь, не со всеми подряд сплю, а только с некоторыми кусачими зверушками. А ты на пустом месте ревнуешь! – Еще чего. Тут Леший взял да и поцеловал ее – основательно так, по-настоящему, «с погружением», как он это называл. Марина с трудом вырвалась – вся красная и взлохмаченная: – Пусти! С ума сошел! Люди кругом! Потом взглянула смущенно и улыбнулась, увидев его смеющиеся глаза. – Ну ла-адно тебе… – Валерия – что б ты знала – замужем! – И что? – А то! – А-а! Ты не по этой части? – Да, я не по этой части. Муж у нее – лет на десять моложе и крутой такой… – Боишься, значит. – Ой, дурочка! И детей – четверо. Пойдем, я тебя познакомлю. – Не хочу! – Ну что ты, как маленькая… Но идти не пришлось – Валерия уже подошла сама, улыбаясь: – Валерия Павловна, можно просто – Валерия! – Это Марина – моя жена. Почувствовал, как дернулось Маринино плечо у него под рукой, и обнял покрепче: вот тебе, глупая! Валерия улыбнулась снова, взглянула Марине прямо в лицо, и та вдруг словно отключилась на пару секунд: все исчезло, кроме удивительных серо-зеленых глаз Валерии – радужка обведена темным ободочком, а сами глаза очень светлые, прозрачные, колдовские… Марина встряхнула головой – что такое?! – Алексей, вы идите сейчас к девочкам, они оформят новые картины, и вы деньги получите за проданные, хорошо? А мы с Мариной пока поболтаем. «Хозяйка Медной горы» повела Марину по галерее к винтовой лестничке. А Лёшка оглянулся на картину – «Прогулка с Бродским», это ж надо! Поднимаясь, Марина мрачно сказала в спину Валерии: – Мы не женаты. – Я догадалась. Вы недавно вместе? – Мы друг друга много лет знаем, но… А вы с ним давно знакомы? Валерия привела ее в небольшой кабинетик, усадила. Достала чашки – такого тонкого фарфора Марина в жизни в руках не держала. На блюде маленькие пирожные, каждое как произведение искусства, такие и есть жалко. Валерия разлила чай, опять улыбнулась Марине, но глаза смотрели внимательно и серьезно. – Мы с Алексеем знакомы уже лет… да лет шесть, наверно. У меня тогда еще галереи не было. Алексей наш семейный портрет писал, вот он, на стене. Оригинал – дома, здесь копия, поменьше. Марина посмотрела на портрет: Валерия, почти такая же, как сейчас. Сколько же ей лет, интересно? А это муж – и правда, крутой. Рыжеволосый юноша и малышки-близняшки. А Лёшка говорил – четверо детей? Собака лежит у ног – борзая, элегантная. – Здесь мы еще впятером. Ну, и Сюзи. Аркаша – мой сын от другого брака. А сейчас с нами еще Стёпочка, мы его усыновили. Пора новый портрет Алексею заказывать. Пейте чай, остынет. – Спасибо… – Вы все его работы успели посмотреть? – Да, натюрморты забавные! Бутылки, стаканы. Я их не видела раньше. Как он стекло разноцветное пишет! А свет какой! – Это «Водочная серия», как он называет. Времен запоя. Вы знаете, что он пил? – Он и тогда писал? – Думаю, это и удержало от полного падения. Он художник – настоящий, от Бога. Для него писать – главное. Вы, наверное, и сами это уже поняли? – Да-а… – Мне только кажется, что он себя еще не нашел. Вот натюрморты – в них что-то есть. Они хорошо идут, нравятся. Пейзажи… Пейзажи прекрасные, но одного этого мало. Понимаете? Профессионально написано, но после Левитана, Васильева, Саврасова – просто мастерства недостаточно. Должно быть что-то еще! А вот сейчас он принес вещи – они немного другие. – Вам понравилось? – Необычно для Алексея. Сумасшедшинка некая появилась, и по цвету великолепно. Каждую рассматривать хочется, разгадывать. Это очень хорошо – картина должна зрителя заманивать. Чтобы посмотрел, отошел – вернулся, еще посмотрел и потом все вспоминал: да что же это такое? Алексей раньше писал попроще, а теперь… Я думаю, у него все впереди. Марина поняла, что смешно было ревновать и расстраиваться: Валерия все понимает! У нее такие внимательные глаза – как будто вглубь смотрит. Изучает? Что-то между ними происходило, Марина чувствовала, но не понимала – что? Ей вдруг стало легче дышать и спокойней на сердце, и она как-то… слегка подтаяла душой, как льдинка на солнце! И даже словно на самом деле повеяло летним теплом с ароматом цветов. Марина вспомнила – даже не вспомнила, а прямо увидела картинку перед глазами: солнечное утро, и мама ей расчесывает волосы. Все это – тепло, покой, материнская нежность – шло от Валерии, хотя внешне не проявлялось никак: Валерия была непроницаема и безмятежна. «Она меня… приручает? Как она это делает?» – подумала Марина и попыталась вглядеться, не глазами, а… Марина не знала, как и чем она вглядывается, но с Лёшкой это иногда получалось. Сейчас ничего не вышло: Валерия не давала Марине себя разглядеть: так прозрачный сосуд, выточенный из драгоценного камня и ограненный, не позволяет увидеть, что у него внутри, ослепляя внешним блеском. Потом, спустя годы, Марина смогла осознать, что в эту первую встречу Валерия легко и без малейшего усилия заглянула к ней в душу: так мать, забежав мимоходом в комнату дочери, машинально наводит порядок, поправляя сбившееся покрывало и сметая ладонью со стола огрызки яблок и скомканные бумажки… – Я думаю, что Алексея ждет большой успех. Если вы ему поможете. – Я? – удивилась Марина. – Чем я могу помочь? Я ничего не понимаю в живописи. – И не надо особенно понимать в живописи. Нужно понимать художника. Это очень сложный процесс – рождение картины. Мастеру нужно время, особое состояние души, настрой, вдохновение, в конце концов. Это не считая таланта, а Алексей, несомненно, талантлив. Вы как раз и должны вдохновлять, и мне кажется – уже вдохновляете. |