Книга Знак судьбы, страница 8 – Виктория Холт

Я прижимала к себе кулон. Удача вернулась ко мне. Мы вместе отправились в Грандж. Эстелла и Генри были потрясены. Лусиан рассказал им о кулоне, и Камилла захотела на него взглянуть и послушать о китайских иероглифах, которые означали «удача».

— Он просто очарователен! — воскликнула она. — Мне бы тоже такой хотелось!

Я сияла от удовольствия и была просто счастлива. Но Эстелла всполошилась.

— Вы знаете, Кармел… не совсем из нашей семьи.

— О да, — ответил Лусиан, — ее нашли под кустом. Она сказала мне. Но почему ее не взяли с собой?

— Ну… она подкидыш, — объяснила Эстелла.

— Как здорово! — восхитилась Камилла. — Это звучит так интригующе! Как в пьесе Шекспира или в романе…

— Ее положили под кустом азалии.

— Да-да, — подхватил Лусиан, — под тем самым, который когда-то доставил старому Тому Ярдли столько хлопот.

Они с Камиллой переглянулись и залились смехом. Эти двое мне очень понравились. Они были так дружелюбны. Я подумала, дело в том, что они богатые и важные и им не нужно доказывать людям, что они лучше, чем есть на самом деле. Камилла и Лусиан отнеслись ко мне так, словно я была просто еще одним гостем.

Посыпанный кокосовой стружкой торт был очень вкусным. Я съела два куска.

— Тебе понравился торт? — спросил Лусиан, когда я брала второй кусок.

— Он просто чудо!

— Это лучше, чем прятаться в кустах, да? — Они с Камиллой снова рассмеялись, и я сказала:

— Гораздо лучше.

Казалось, я понравилась им обоим. Как только мы закончили пить чай, Лусиан пошел в конюшню и сказал конюху, что он возьмет коляску и мы поедем в город. Лусиан, вероятно, был очень важной птицей, потому что все делали, что он велел, без всяких вопросов. Мы забрались в коляску. Это было очень весело. Лусиан правил лошадью, и я сидела рядом с ним.

Потом мы пошли в лавку мистера Хиггса, и сам мистер Хиггс вышел к нам и сказал:

— Добрый день, мистер Лусиан. Чем могу служить?

— У нас небольшая проблема, — сказал Лусиан. — Звено в этой цепочке. Думаю, его нужно починить.

Мистер Хиггс посмотрел на цепочку и кивнул.

— Джим сделает это. Работа займет пару минут. Нужно зажать колечко. Джим! Здесь мистер Лусиан. Просит отремонтировать цепочку. Посмотри, что тут.

Джим кивнул и вышел.

— Это кулон этой маленькой девочки? — спросил мистер Хиггс.

— Да, ее дядя привез его из Гонконга.

— Китайский, да. Они хорошие мастера, иногда делают такие замечательные вещи! Все ли здоровы в Грандже?

Лусиан заверил мистера Хиггса, что дома все в добром здравии, и я с восхищением слушала, как свободно и просто он беседует с ювелиром. Я с нетерпением ждала, когда мне вернут мой кулон.

И вот его принесли. Такой же, как прежде… Никто бы не догадался, что с цепочкой что-то было не так. Лусиан собирался заплатить, но мистер Хиггс сказал:

— О, это ерунда, мистер Лусиан. Просто зажали одно звено. Рад был услужить.

Лусиан застегнул цепочку на моей шее.

— Ну вот. Абсолютно надежно.

И именно с этого момента я его полюбила.

Няня Гилрой рассердилась, когда услышала о том, что я тоже была в гостях.

— Бесцеремонная, нахальная, — заметила она. — Разве я не предупреждала?

— Ее привел Лусиан, — сказала Эстелла. — Он увидел Кармел в зарослях, когда она потеряла свой кулон.

— Кулон! Откуда у ребенка ее возраста кулоны?!

— Ей подарил дядя Тоби.

Няня заулыбалась, как всегда, когда упоминали имя дяди Тоби, и прищелкнула языком. Было ясно, что не все так плохо, если к этому причастен дядя Тоби.

В следующий раз, когда Эстеллу и Генри пригласили на чай, я тоже была приглашена. Я начала привыкать ездить в Грандж. Мне нравилась Камилла. Она никогда не показывала, что считает меня хуже остальных. Что касается Лусиана, то после истории с кулоном между нами установилась особая дружеская связь.

Итак, дружба между Коммонвудом и Гранджем росла. Общий учитель для мальчиков был только началом. Миссис Марлин намеревалась возобновить связи с обществом, в котором она вращалась до того, как вышла замуж за человека ниже себя по социальному положению. Она делала все возможное, чтобы заслужить одобрение леди Кромптон — погрузившись в благотворительную работу, особенно в ту, которой занималась ее светлость. Постепенно миссис Марлин стала частой гостьей в Грандже.

Генри мог стать другом Лусиана, а Эстелла — подругой Камиллы. Как удачно, что пол и возраст детей совпадали в обеих семьях! Меня тоже не обходили вниманием. У Лусиана всегда находилась для меня особая улыбка. По крайней мере, я воображала, что она особая. Он часто поглядывал на мой кулон, который я носила поверх платья, когда поблизости не было няни Гилрой. Я знала, что Лусиан с улыбкой вспоминает нашу первую встречу. Жизнь становилась очень приятной.

Миссис Марлин всегда была умелой наездницей, и мы все брали уроки верховой езды. У Эстеллы и Генри были свои пони, и дядя Тоби купил пони и для меня, так что я могла присоединиться к ним. Какой замечательный у меня дядя! Я не сомневалась, что изменения в моей судьбе произошли только благодаря ему.

Я начала понимать, какой властью в доме обладает миссис Марлин. Няня Гилрой в ее присутствии выглядела смирной как овечка. Все в доме ощущали благоговейный ужас в присутствии хозяйки, даже доктор. Наверное, правильнее сказать, «особенно доктор».

Я слышала, как няня Гилрой говорила поварихе, миссис Бартон:

— Она просто наказание Господне. Ни на минуту не дает доктору забыть, кто оплачивает все счета. Она тут настоящая хозяйка.

— Он хороший человек, наш доктор, — отвечала миссис Бартон. — Пациенты очень его ценят. Миссис Гардинер сказала, что мучилась от страшной боли в ноге, пока не пошла к нему. Он очень приятный джентльмен… по-своему.

— По мне — он кроткий как ягненок. Сам за себя постоять не может. Ну деньги-то у нее, а деньги решают все.

— Да, деньги решают все, — согласилась миссис Бартон. — Бедный доктор. Не очень-то у него сладкая жизнь.

Миссис Марлин почти не замечала меня. Казалось, она просто не хочет знать, что я живу в ее доме. Я ничего не имела против такого положения. На самом деле я была даже рада этому. У меня были Сэлли и дядя Тоби, а теперь — Лусиан и Камилла; и Эстелла с Генри не такие уж плохие, а Аделина всегда любила меня.

К концу лета цыгане уехали из леса.

— Ну вот, только что были — и нет их, — сказала няня. — Скатертью дорога!

Я хотела защитить их и напомнить ей о том, как Роза Перрин наложила мне мазь на рану, а Джейк принес домой. Но, конечно, я ничего не сказала.