Онлайн книга «Темная материя»
|
Руки его дрожат, пальцы скрючены, как будто отчаянно хватаются за что-то. Нас разделяет не больше десяти футов, когда я узнаю в нем себя. Я отступаю в сторону, прижимаюсь спиной к стене и оставляю ему как можно больше свободного пространства. Он бредет мимо, но смотрит на меня. Видит ли – не знаю. Похож на контуженого. Словно только что выбрался из ада. На спине и плечах у него – открытые раны, будто кто-то вырвал куски плоти. – Что с тобой случилось? – спрашиваю я. Он останавливается. Смотрит на меня. Потом открывает рот и издает звук, страшнее которого я не слышал, – крик, рвущийся из разорванного горла. Его голос отдается эхом. Аманда хватает меня за руку и тянет прочь. Он остается. Провожает нас взглядом, поворачивается и бредет дальше по коридору. В бесконечную тьму. Через тридцать минут я сижу перед дверью, ничем не отличающейся от всех остальных, и изо всех сил стараюсь стереть мысли и эмоциональные следы того, что мы только что видели в коридоре. Достаю из рюкзака блокнот, раскрываю, беру ручку. Мне даже не надо думать. Просто пишу три слова: «Я хочу домой». * * * Не это ли чувствует Бог? Восторг творца, буквально одним только словом создающего мир? И да, пусть этот мир уже существовал, но я соединил нас с ним. Из всех возможных миров я выбрал этот, единственный, который и хотел. Так, по крайней мере, кажется на пороге куба. Делаю шаг вперед. Под ногами хрустит на бетоне стекло. Через высокие окна в помещение проникает предвечерний свет. Железные генераторы полузабытой эпохи. Я узнаю это помещение сразу, хотя и не видел его при дневном свете. Когда я был здесь в последний раз, над озером Мичиган вставала полная луна. Я сидел тогда, привалившись к одной из этих древних железяк, накачанный наркотиком, а передо мной стоял человек в маске гейши, под угрозой оружия привезший меня на эту заброшенную электростанцию. Глядя – хотя тогда мне это и в голову не приходило – на самого себя, я и представить не мог, какое путешествие меня ожидает. Путешествие в ад. Куб стоит в дальнем углу генераторной, почти невидимый из-за ступенек. – Ну? – спрашивает Аманда. – Думаю, получилось, – отзываюсь я. – Последним местом, которое я видел перед тем, как очнуться в вашем мире, было вот это. * * * Мы пробираемся между брошенным оборудованием. Снаружи светит солнце. Спускаемся. В этот предвечерний час тишину нарушают только крики порхающих над озером чаек. Идем в направлении Южного Чикаго вдоль дороги, как пара бродяг. Вдалеке знакомый профиль города. Тот, который я знаю и люблю. Солнце все ниже и ниже, и мы идем уже минут двадцать, когда до меня доходит, что на дороге совсем нет машин. – Как-то тихо, да? – говорю я. Аманда смотрит на меня. В бывшей промышленной зоне, возле озера, тишина не была так заметна. Здесь она удивляет. Ни машин. Ни людей. Тихо так, что я слышу, как бежит ток по проводам у нас над головой. Станция на Восемьдесят седьмой улице закрыта – я не вижу ни автобусов, ни поездов. Единственный признак жизни – бродячий черный кот, крадущийся через дорогу с крысой в зубах. – Может, стоит вернуться к кубу? – предлагает моя спутница. – Я хочу увидеть свой дом. – Здесь что-то не то, Джейсон. Разве ты не чувствуешь? – Мы не научимся управлять кубом, если не выясним, куда он нас доставил. – Где твой дом? – На Логан-сквер. – Пешком далековато. – Так давай возьмем машину. Мы пересекаем Восемьдесят седьмую улицу и проходим жилой квартал из растянувшихся в линию домов строчечной застройки. Похоже, уборочной машины здесь не было несколько недель. Повсюду мусор. На тротуарах тут и там расползающиеся, лопнувшие мусорные мешки. Многие окна заколочены. Некоторые накрыты листами пластика. Из большинства свисают клочья одежды. Красные. Черные. Из некоторых домов доносится однообразное жужжание радио и телевизоров. Плач ребенка. И ничего больше – только зловещая тишина. Мы проходим уже шестой квартал, когда Аманда восклицает: – Нашла! Иду к «Олдсмобилю Катласс-Сьерра» выпуска середины 90-х годов. Белый. Со следами ржавчины. Без колпаков на колесах. Через запыленное окно вижу свисающую из замка зажигания связку ключей. Открываю дверцу с левой стороны, сажусь за руль. – Что, все-таки поедем? – спрашивает Лукас. Я поворачиваю ключ, и она забирается на соседнее сиденье. В баке еще на четверть бензина. Должно хватить. Ветровое стекло такое грязное, что «дворникам» требуется секунд десять, чтобы очистить его от копоти и налипших листьев. * * * Федеральная автострада пустая. Ничего подобного я еще не видел. Насколько хватает глаз, машин нет ни в одном направлении, ни в другом. День спустился к вечеру, и солнечные лучи отражаются от Уиллис-тауэр. Я еду на север, и с каждой оставшейся позади милей узел у меня в животе затягивается все сильнее. – Давай вернемся, – снова говорит Аманда. – Серьезно. Здесь же явно что-то не так! – Если моя семья здесь, мое место с ними. – Откуда ты знаешь, что это вообще твой Чикаго? Женщина включает радио, прокручивает диапазон FM, и в какой-то момент треск статических разрядов прорывают знакомые предупреждающие сигналы системы экстренного оповещения. – Следующее сообщение передается по просьбе Управления полиции штата Иллинойс. В округе Кук сохраняется круглосуточный комендантский час. Всем жителям надлежит оставаться дома до дальнейшего уведомления. Обеспечением безопасности в жилых кварталах, доставкой продуктовых пайков и предоставлением транспорта для карантинных зон Центра контроля заболеваний занимается Национальная гвардия. По южной полосе проносится конвой из четырех камуфлированных «Хамви». |