Онлайн книга «Темная материя»
|
Ускорение мягкое и плавное, но мощное. На две секунды меня вжимает в кресло, а потом мы уже летим по рельсу с невообразимой скоростью. Ощущение трения отсутствует, а пейзаж по ту сторону стекла проносится так быстро, что я не успеваю ничего рассмотреть. Фантастический профиль города ближе и ближе. Здания на первый взгляд совершенно невероятные. В ясном утреннем свете все выглядит так, словно кто-то разбил зеркало и расставил осколки вертикально в некоем порядке, который слишком произволен и случаен, чтобы выражать человеческую логику. Они прекрасны в своем несовершенстве и асимметрии, как прекрасен горный хребет. Или путь реки. Рельс исчезает. Внутри у меня все обрывается. Мы мчимся по туннелю – вспыхивающие в темноте светлячки только усиливают ощущение дезориентации и скорости. Вырываемся из тьмы, и я хватаюсь за кресло. Поезд тормозит, и меня настойчиво тянет вперед. – Станция Центральная, – объявляет автоматический проводник. В шести дюймах от моего лица возникает голограмма: «Это ваша остановка? Да или нет?» – Давай выйдем здесь, – предлагает Аманда. Я трогаю рукой слово «Да», и моя спутница делает то же самое. Крепления отщелкиваются и исчезают в кресле. Мы поднимаемся и вместе с другими пассажирами выходим на платформу величественной станции, в сравнении с которой нью-йоркский Центральный вокзал показался бы карликом. Высоченный терминал с потолком, напоминающим изогнутое под разными углами стекло: солнечный свет проходит сквозь него и рассеивается в зале, проецируя узоры на мраморные стены. В зале полным-полно народу. В воздухе повисли долгие, хрипловатые ноты саксофона. У противоположной стороны зала мы с опаской поднимаемся по напоминающим водопад ступенькам. Едва ли не все вокруг нас разговаривают – очевидно, по телефону, хотя никаких мобильных устройств я не вижу. Наверху мы проходим через один из дюжины турникетов. Улица отдана пешеходам – ни автомобилей, ни светофоров. Мы стоим у высочайшего из всех зданий, которые я когда-либо видел. Даже вблизи оно выглядит нереальным и, не имея явно выраженного деления на этажи, напоминает цельный кусок льда или хрусталя. Движимые любопытством, мы пересекаем улицу, входим в вестибюль башни и, следуя указателям, присоединяемся к очереди на обзорную площадку. Лифт взлетает наверх с поразительной быстротой. Из-за постоянного изменения давления закладывает уши, и мне все время приходится сглатывать. Через две минуты кабина останавливается. Смотритель сообщает, что у нас есть десять минут. Дверь открывается, и нас встречает пробирающий до костей порыв ветра. Мы проходим мимо голограммы с короткой информацией: «Вы находитесь на высоте 7082 фута над уровнем улицы». Шахта лифта занимает центральную часть крохотной обзорной площадки, и до самой вершины башни всего лишь пятьдесят футов – венчающая стеклянное сооружение свернутая верхушка напоминает язык пламени. Мы подходим к краю, и перед нами материализуется еще одна голограмма: «Гласс-тауэр – высочайшее здание Среднего Запада и третье по высоте в Америке». Наверху холодно – с озера непрерывно дует ветер. Воздух здесь более разреженный, и я ощущаю легкое головокружение, хотя и не знаю, связано ли оно только с нехваткой кислорода. Мы подходим к ограждению. Кружится голова. В животе все переворачивается. Охватить всю картину не хватает взгляда – раскинувшийся от края до края блистающий город, теснящиеся друг к другу башни, огромная ширь озера, за которым виден Южный Мичиган… К западу и югу, за пригородами, за сотню миль от нас – сияющая в утреннем свете степь. Башня раскачивается. «В ясный день отсюда видны четыре штата – Иллинойс, Индиана, Мичиган и Висконсин», – сообщает новая голограмма. На вершине этого шедевра искусства и воображения чувствуешь себя пылинкой в лучшем смысле этого слова. Как же восхитительно дышать воздухом мира, сумевшего создать такую красоту! Аманда стоит рядом, и мы вместе смотрим вниз, на по-женски роскошный изгиб башни. Здесь царят безмятежность и тишь. Единственный звук – одинокий шепот ветра. Шум улицы до нас не долетает. – Это все было в твоей голове? – спрашиваю я. – Не сознательно, нет, но сейчас у меня такое ощущение, что это – мое. Как полузабытый сон. Я смотрю на север, туда, где должен быть Логан-сквер. Ничего похожего на мой дом. Невдалеке, в нескольких футах от меня, старик вцепился заскорузлыми пальцами в плечо жены, приникшей к телескопу, который направлен на самое необычное из всех, что я видел, колесо обозрения. В тысячу футов высотой, оно нависает над берегом озера, занимая то место, где должен быть Военно-морской пирс. Я думаю о Дэниеле. О том, что может делать сейчас другой Джейсон, Джейсон-2. Что он может делать с моей женой. Злость, страх, ностальгия обволакивают меня, как болезнь. Этот мир при всем его великолепии – не мой дом. Даже близко не мой. ОСТАЛОСЬ АМПУЛ: 42 Мы снова идем по темному коридору, и наши шаги отдаются эхом в бесконечности. Я несу фонарь и прикидываю, что написать в блокноте. Аманда останавливается. – Что такое? – спрашиваю я. – Слушай. В наступившей тишине слышно, как колотится пустившееся в разбег сердце. А потом… происходит нечто невозможное. Звук. Далеко-далеко в коридоре. Аманда смотрит на меня. – Что за чертовщина? – шепчет она. Я всматриваюсь в тьму. Ничего не видно, но слабеющий свет фонаря отражается от уходящих вдаль стен. Звук все громче и громче. Шаги. – Кто-то идет, – говорю я. – Разве такое возможно? – удивляется Аманда. Шаги все ближе. Они уже на границе света. Человек. Он идет нам навстречу. Я отступаю на шаг, сопротивляясь желанию повернуться и бежать. Но куда бежать? Мужчина. Голый. На теле грязь и… Кровь. Точно кровь. Ею от него и воняет. Словно он валялся в луже крови. Волосы спутаны, лицо перепачкано, грязь и кровь спеклись в темную корку, на которой выступают белки глаз. |