Книга Хранители Жемчужного жезла, страница 58 – Вольфганг Колльберг

— Большое спасибо, Пауль! Увидимся через пару дней.

— Не за что! — Пауль кивнул вслед такси и вразвалку зашагал к дому. Клининг похвалил его, назвал замечательным другом. Пауль чувствовал себя совершенно счастливым.

За свою карьеру водителя такси Клаус Кналле повидал многое. Когда худенький подросток спросил его, может ли он поехать на берег Северного моря, а точнее, в Нефритовый залив, он сухо ответил:

— Плати, парень, и я поеду хоть до Килиманджаро.

Мальчик с готовностью протянул ему новенькую купюру в пятьсот евро. Кналле, безмерно удивленный, сунул ее в маленькую машинку для проверки банкнот, которую недавно приобрел (народ сейчас подделывает все что угодно), — купюра оказалась в порядке, и Клаус вышел открыть багажник.

— Я без багажа.

— Без багажа?

— Без багажа.

— Даже плавок нет, чтобы искупаться в Северном море?

— Нет.

Клаус Кналле повернул ключ зажигания. Спустя полчаса они мчались по скоростной трассе, ведущей на север.

Прошло довольно много времени, прежде чем Кналле сказал:

— Так, мой мальчик, скоро мы будем у Нефритового залива. Куда конкретно тебе надо?

— К Зеештедтской дамбе!

— Сейчас гляну в карту: Зеефельд… Зеефельдер… Зеештедт — вот! Дорога Варель — Обенштрое, потом в направлении Тоссена.

Кналле прибавил газу. Такие выгодные рейсы он готов совершать хоть каждый день. Конечно, то, что мальчик все время на полном серьезе беседует с пучком моркови, обсуждая подробности какой-то экспедиции на побережье, несколько напрягает, но странные клиенты встречались ему каждый день, и далеко не всегда они были так щедры. Мальчик пригласил его пообедать в придорожном ресторане «Даммер Берге» и там же оплатил счет за поездку. Клауса мучила совесть: сумма, которую он назвал, ожидая, что мальчик будет торговаться, была куда как велика, но рыжеволосый, оплатив обед в ресторане за двоих, без возражений выложил перед таксистом полную сумму, да еще хорошие чаевые сверху. Кналле притормозил у тропинки, которая вела прямо к дамбе.

— Вот, мой мальчик, Зеештедтская дамба. А вот моя визитная карточка — на случай, если еще куда-то понадобится ехать: Клаус Кналле всегда на службе. И успеха вашей экспедиции! Привет от меня твоим морковкам (чтоб им не попасть на зубок местным зайцам).

— А тут есть зайцы?

— Шучу. Но и ты со своими морковками тоже шутник. А впрочем, ничего плохого в этом нет, мне даже забавно было. — Клаус Кналле хохотнул, развернул такси и через минуту скрылся из виду.

— Ха, и в самом деле похожи на морковки!

— Я уже больше не могу этого слышать! Скоро перекрашу свой колпак в зеленый цвет, — Вальмин сердито смотрел на маленького, Олли ниже пояса, человечка, стоявшего на гребне дамбы.

Человечек ухмыльнулся:

— Тогда будешь выглядеть как крутой перец. Недозрелый.

— Ты кто? — удивился Олли.

— Я Дикен Энно, а это моя дамба! — Человечек вонзил свой маленький заступ в грунт и показал далеко на запад и на восток вдоль линии дамбы. — В каждом направлении по пятнадцать километров — это мой участок… Вотчина Дикена Энно. Этот участок дамбы я получил в пользование в году одна тысяча пятьсот сорок третьем от Великого потопа, по праву заступа.

— А можно нам пройти на дамбу? — вежливо спросил Олли. — Мне бы так хотелось увидеть море.

— Ты не видел Северного моря? — фыркнул Дикен Энно.

— Нет.

— А мы, — стукнул себя в грудь Вугур, — мы опытные мореходы.

— Опытные мореходы? Тут вам это не поможет. Сейчас вы не сможете пройти под парусами в Нефритовом заливе ни кабельтова ^[9]. Спорим?

Вугур почувствовал себя уязвленным:

— На что спорим?

— Остановись, — шепнула ему Ринхен, — он тебя уложит на обе лопатки.

Клининг посмотрел на положение солнца, усмехнулся, но ничего не сказал.

— Что поставишь?

Вугур огляделся в поисках, что бы предложить.

Олли достал из своего маленького кожаного мешочка большой алый драгоценный камень.

— Вот, Вугур!

— Олли, ты рехнулся? Рубин слишком ценен для такого дурацкого соревнования. Об этом и речи быть не может!

— Ну что, горластые мореходы, ничего разумного придумать не можете? — издевался маленький человечек с заступом.

— Дай мне камень. Мы будем держать пари! — Клининг взял рубин.

— Послушай, гном дамбы, видишь…

Маленький человечек в ярости перебил Клининга:

— Кто ты и откуда знаешь, что я гном дамбы, ведь ни единому человеку неизвестно, что мы существуем.

— Если ты еще не ослеп, то должен заметить, что из нас человек лишь мальчик. А кто мы, сейчас роли не играет. Не хочу быть невежливым, но моего имени будет вполне достаточно. Меня зовут Клининг… — Иллантин выдержал паузу и продолжал: — То, что я держу в руке, — рубин чистейшей воды в 132 карата. — Он поднял руку, заставил рубин гореть в лучах солнечного света, а затем сделал легкое движение — и рубин бросил алый, как пламя, луч в лицо гному, стоявшему на гребне дамбы.

Взгляд Дикена Энно моментально преобразился. Жадный блеск вспыхнул в глубине его черных зрачков, и лицо исказила гримаса страстного желания обладать камнем. Все с отвращением наблюдали, как достоинство отступает под натиском жадности.

— Такого ценного камня вы здесь, на побережье, никогда не видели. Что ты поставишь против него? — Клининг вопросительно смотрел на гнома.

Дикен Энно отер пот. Участок дамбы, которым он владел, всегда относился к беднейшим на немецком побережье. Сюда столетиями не забредали зажиточные люди. Великие богатства времен Ганзы и пиратского бума стекались к дамбам Везера или во Фрисляндию. Там гномы дамбы привыкли снимать сливки и сейчас жили в радости, обладая сокровищами, которые смогли в свое время собрать на своих участках. Здесь же, на западном побережье, всех-то радостей — если девушка потеряет золотую сережку или крестьянин — кошелек. А уж если один из местных богатеев совершал здесь воскресную прогулку с золотой цепью через живот — это был верх везения для Дикена Энно. Но времена изменились. По воскресеньям крестьяне больше не гуляли по дамбе, а гнали машины мимо, к какому-нибудь ресторану на побережье…

Клининг видел, какая борьба происходит в душе гнома.

— А как насчет твоего заступа? — невинно спросил он.

— Мой заступ? Зачем тебе мой ничего не стоящий заступ?