Онлайн книга «По ту сторону синей границы»
|
– Ну, а просто пластинку поставить недостаточно? – Так ее поди еще найди! – ответил Андреас. – У нас такого не выпускают. И потом, вживую слушать – это совсем другое! – Точно! – Сакси махнул красно-белым платком. – Это ваще круто, круче некуда! – Круче некуда! – передразнила его тетя Эльке. – Сказать вам, что я думаю? Это не ваще круто – это ваще тупо! Сакси опустил платок и подавленно уставился на синюю клеенку на столе. – И что вам с этой прямой трансляции? Просто стоять у Стены и ждать, когда из-за нее донесется музыка? Это же унизительно! – Вовсе нет! – возразил Андреас. – Боуи слушать совсем не унизительно. – По-любому лучше, чем слушать «Пудисов». И смотреть на «Пудисов», – всхлипнул Сакси. Тетя даже не улыбнулась. – Ну, теперь посмотрите, что из всего этого вышло. Юрген задержан, – тетя Эльке встала. – Да что я тут перед вами распинаюсь?! Вы и понятия не имеете, что это значит! Она подошла к раковине и принялась с остервенением мыть посуду. Одна тарелка раскололась, и от этого тетя разозлилась еще больше. С досады она швырнула в нас мокрой губкой. Мы предпочли ретироваться в гостиную, и там Сакси начал причитать, что ужасно голоден. Андреас велел ему заткнуться не знаю сколько раз. Наконец он затих. От пережитых ужасов мы действительно совсем забыли о еде. Но никто не отваживался пойти попросить тетю Эльке сделать нам пару бутербродов. Она ушла в спальню и включила Шопена. – Жрать не дают, зато какое-то бренчанье слушать заставляют, – злился Андреас. Наконец мы заснули. Назавтра тетя Эльке разбудила нас в семь. – Всё, комсомольцы, экскурсия в столицу закончена, двигайте домой! На «Траби» она отвезла нас на вокзал в Лихтенберг и проследила, чтобы мы сели в поезд на Росток. Ехали мы молча. Меня грызла совесть из-за дяди Юргена. Дома на главном вокзале мы купили родителям цветы. Мама ругала меня больше часа. Потом запретила на сегодня смотреть телевизор и выходить на улицу. Я стала читать папе «Время-не-ждет». Кажется, он даже не заметил, что меня два дня не было дома. На следующий день на уроке обществоведения фрау Граль, подняв указательный палец, клеймила события в Берлине. – Контрреволюционеры попытались нагло и демонстративно навредить нашей стране, устроив рок-концерт у границы ГДР. Динамики были направлены прямо на Восточный Берлин. Это настоящая провокация Запада! Мы с Сакси сделали каменные лица и опустили глаза. Зато Андреас поднял руку. Я ткнула его карандашом в спину: не высовывайся! – Пожалуйста, Андреас, вы хотите что-то добавить? – А как вообще выглядят контрреволюционеры? – Что за глупый вопрос! – фрау Граль беспомощно огляделась. Саксина рука взмыла вверх. – Глупых вопросов не бывает, бывают только глупые ответы. Фрау Граль окончательно растерялась. – Да, конечно… Спасибо… Кто из вас знает, как ответить на вопрос Андреаса? Сабина подняла руку. – Контрреволюционера узнают не по тому, как он выглядит, а по его делам. – Прекрасно, спасибо, Сабина! Андреас заерзал, явно собираясь еще что-то сказать. Я наклонилась вперед и шепнула: – Молчи, дурак! – О чем вы там шепчетесь, Ханна? Или хотите высказаться по теме? Я молчала, уставившись в окно. – Я крайне удивлена вашим поведением, – пискнула фрау Граль. Сакси снова поднял руку. – А кокта я ишшо в Трэсты-ы-ыне жил, мине один челофе-е-ек в трамфае сказал, что гондррефолюционе-е-ера можно расбознать по черной бороде-е-е, – сказал он, включив саксонский на полную мощность. – Пра-а-афта, што-о-о ль? Класс захихикал. Фрау Граль пошла красными пятнами. Отвернувшись к доске, дрожащей рукой она написала: «Производительные силы» и «Производственные отношения». * * * Я лежу на спине не шевелясь. Холод проникает в тело все глубже. Пусть нас относит течением, мне все равно – сил больше нет… Волны бьют по ушам, на них надвинута шапочка, но все равно я чувствую давление и слышу шум. Ушам больно. Вокруг – только холод и вода. Она везде, обтекает и окружает меня, горит на губах и в горле. Мне плохо, очень плохо… Прищуриваюсь, вглядываюсь в густой слой облаков. Глаза болят, хочется немедленно их закрыть. Некоторые облака совсем темные. Скоро погода испортится. Андреас качается на волнах рядом со мной, почти дремлет, сил плыть у него тоже нет… Вдруг на небе появляется что-то еще. Что-то черное… Оно отделяется от облаков. Муха, что ли, на очки села? Нет, быть такого не может, мы же посреди Балтийского моря. Снимаю очки и вдруг слышу гул – отдаленный, но отчетливый. Снова смотрю в небо, глаза фокусируются с трудом. Опять вижу что-то черное: оно растет, движется прямо к нам. Что же это такое? Над черным пятном вдруг возникает какое-то ритмичное посверкивание, как от быстрого вращения. Не может быть! Глазам своим не верю! Андреас хватает меня за руку. Он больше не дремлет, он тоже это увидел. Я выпрямляюсь, растерянно смотрю вверх. Это вертолет! Шум мотора все громче. – Боевой вертолет, русский! – орет Андреас. Тот поляк! Он нас выдал! Мы в международных водах, и они хотят забрать нас на вертолете. Но неужели им удастся заметить нас посреди моря? Это же как найти иголку в стоге сена! Может быть, они просто случайно летят в нашем направлении? Но почему? Может, это маневры? Не полетят же они так далеко в море только из-за нас? Надо нырять. Немедленно! Я смотрю на Андреаса, он на меня. Тут до меня доходит, что «надо нырять» я только подумала, но вслух не сказала, перепутав мысли и реальность. В открытом море всё путается. – Ныряем! Снова надеваю очки, засовываю трубку в рот, неловко и резко, – десны тут же начинают кровоточить. Глубоко вдыхаю, в горло попадают капли воды, его дерет, я кашляю – и ныряю. Нужно погрузиться как можно глубже, чтобы ласты не взбивали воду на поверхности. Шнур на запястье натягивается, но тут же снова провисает – Андреас где-то рядом. Мы нырнули в одном направлении, на несколько метров в темную глубину, и останемся там, сколько можем выдержать. Вижу, как наверх поднимаются пузырьки от нашего дыхания. Опасность все время была под нами, теперь к ней прибавилась еще одна – сверху, над нами. |