Онлайн книга «По ту сторону синей границы»
|
Наконец-то нашлась и фамилия Кёпке. Задний дом, третий этаж. Мальчишкам я велела ждать на лестнице пролетом ниже, чтобы не пугать дядю Юргена такой оравой гостей. – А твой дядя в курсе, что мы хотим у него переночевать? – Не-а, у него ведь нет телефона. – Так, может, его и дома нет! – забеспокоился Сакси. Я позвонила в дверь, но никто не открыл. Мы уселись на лестнице. – Надеюсь, он не уехал в отпуск или еще куда, – Сакси снял с плеча фляжку. – Хорошо, что я воды прихватил! Отхлебнув большой глоток, он передал фляжку нам. Мы сидели на ступеньках уже больше двух часов, когда наконец увидели, как дядя Юрген поднимается по лестнице – черноволосый, в застиранных джинсах и клетчатой красно-белой рубахе, сильно смахивающий на рок-звезду. – Ханна? – спросил он удивленно. – Привет, дядя Юрген. – Что ты тут делаешь? – Вот в гости приехала. Он перевел взгляд на Андреаса и Сакси. Они поднялись со ступенек, отряхивая пыль со штанов. – Здрасти, – сказали они хором. Дядя Юрген опять посмотрел на меня и почесал заросший щетиной подбородок. – Ладно, для начала заходите. Мы уселись на маленькой кухне, стены в ней были обиты деревом. Дядя Юрген открыл холодильник и вытащил бутылку берлинского пльзеньского. – Пить хотите? Мы кивнули. – Есть одна бутылка теплой «Вита-колы» на всех. Он открыл кухонный шкафчик и поставил на стол три стакана. Андреас стал разливать колу, Сакси пристально следил, чтобы всем досталось поровну. Дядя Юрген поднял бутылку: – Прозит! [55] – А еще очень есть хо-о-очется, – жалобно проскулил Сакси. Дядя Юрген поставил пиво на стол. – На ужин сегодня – жареная картошка. Если честно, это все, что у меня есть. – Ура! – крикнул Сакси. И показал на картину с изображением какой-то церкви. – А это кто нарисовал? – Я, – ответил дядя Юрген. – Это Гефсиманская церковь на Штаргардер-штрассе. Тут недалеко. Он бросил на сковородку ломтики замороженной картошки и принялся резать шпик. Сакси встал из-за стола и подошел к плите. – А где тетя Эльке? – спросила я. Дядя Юрген вылил на сковородку яйца. – У матери в Тюрингии. Пока картошка жарилась, мы рассказали дяде Юргену, зачем мы приехали в Берлин. Он время от времени помешивал содержимое сковородки, Сакси наблюдал за его действиями жадными глазами. – Значит, завтра выступают Eurythmics? – Ага. Ваще классно, да? Дядя Юрген разложил картошку на четыре тарелки и поставил их на стол. Мы жадно набросились на еду. – И вы хотите туда пойти? – спросил дядя Юрген с набитым ртом. – Ясное дело! – заявил Сакси. – Ясное дело, – передразнил его Андреас. – Кто бы говорил! Забыл, кто сегодня от страха чуть в штаны не наделал? – Врешь ты все! В отместку Сакси ткнул пальцем в Андреаса: – А вот он в Энни Леннокс втюрился! – Язык придержи, – прорычал Андреас. Дядя Юрген встал. – Как насчет десерта? И достал из холодильника пакет с глазированными сырками. – Глазированные сырки, ваще-е-е обалдеть! – восторженно застонал Сакси. – В Ростоке их днем с огнем не найдешь! – Ну, так столичное обеспечение, – сказал дядя Юрген. – Как это? – переспросил Сакси. – Так это, – огрызнулся Андреас. – Столица ГДР – витрина социализма, вот все на нее и выкладывают. И плевать, что в других местах хоть шаром покати. Мы с Сакси переглянулись: во дает! – Примерно так оно и есть, – кивнул дядя Юрген и повернулся ко мне: – Ханна, а Элизабет знает, что ты в Берлин поехала? – Ясное дело. Сакси удивленно посмотрел на меня. – Кто это – Элизабет? – Моя мама. – Значит, так, чтобы расставить точки над i: завтра ни на какой концерт вы не пойдете! Слишком опасно. – Так мы ж за этим сюда и приехали! – возмутился Сакси. – Значит, не повезло. Нечего вам там делать. Мы разочарованно уставились на обертки от сырков. – Но ведь Eurythmics играют, не кто-нибудь… – попробовал возразить Андреас. – Ну уж извините! Ночевать мы устроились в гостиной: мальчишки – на старом диване, я – на надувном матрасе. Перед тем как заснуть, Сакси долго рассказывал что-то про Абрафаксов, Андреас тихо посапывал. На следующее утро Сакси, увидев, как дядя Юрген ставит на стол банку шоколадной пасты «Нудосси», чуть с катушек не слетел от счастья. – Ваще круто! – заорал он и принялся намазывать пасту на хрустящий хлебец слоем толщиной в палец. – Как в тебя столько влезает-то, проглот? – зашипел Андреас. В воскресенье был День Святой Троицы, и дядя Юрген после завтрака пошел в церковь на службу, чем ужасно нас удивил. – Надо же! Не знает, что религия – опиум для народа! – заявил Сакси. Мы уселись перед теликом и стали смотрели «Тома и Джерри». Джерри в очередной раз обхитрил Тома, и тот попал под циркулярную пилу. – А почему бы не смыться прямо сейчас? – вдруг спросил Сакси. – Так нельзя. Это невежливо, – ответила я. – Но он же не пустит нас на концерт, он сам сказал! Сакси побежал в коридор и надел кроссовки. – А я хочу посмотреть на Eurythmics! – Посмотреть ты на них не сможешь. Андреас тоже встал. – Редкий случай, когда саксонец прав. Я тоже сматываюсь. «Тома и Джерри» можно и дома поглядеть. Мне ничего не оставалось, как последовать за ними. Чтобы дядя Юрген не беспокоился, я оставила ему записку. Унтер-ден-Линден снова была полностью перекрыта. Людей собралось гораздо больше, чем вчера. Никакой музыки слышно не было, радиоприемника – тоже ни у кого, по крайней мере из стоявших поблизости. – Здесь до посинения можно стоять, – сказал Андреас. – Ничего нам тут не обломится. Мы так и стояли – до посинения и скуки… Вдруг рядом возник дядя Юрген. Как только он нашел нас в этом столпотворении? |