Онлайн книга «По ту сторону синей границы»
|
– Нет уж, на этот раз мы молчать не будем! Идем! Дед устремился вперед. Мы с Андреасом без энтузиазма последовали за ним. – Зато дома он нас кексом угостит, – сказала я ободряюще. Кекс оказался старым и засохшим. Мы вяло жевали его, сидя на диване. Везде валялись растерзанные газеты и последние выпуски «Спутника». В квартире было необычно тепло, даже жарко. Дед жег уголь не экономя: все равно, говорил он, ГДР скоро придет конец. – Вот вам пример! – дед помахал «Нойес Дойчланд». – Этому преступнику румынскому, дворцестроителю хренову, Хонеккер вручил орден Карла Маркса! Да если б Маркс об этом узнал, он бы в гробу перевернулся! Точно вам говорю! Он ткнул на фото румынского генсека Николае Чаушеску. – Все, возвращаемся к нашей теме. Где тут у нас официальное заявление по «Спутнику»? Дед закурил дешевую сигарету и принялся рыться в ворохе газет, стряхивая с них крошки. – Знаете, почему октябрьский выпуск не доставили подписчикам? Вот просто взяли и не доставили, хотя за него давно заплачено. А не доставили почему? А? Мы пожали плечами. – Потому что там статья про пакт Гитлера и Сталина [61]. Как будто это какая-то страшная гостайна, которую никому знать не дозволяется. Только меня-то им не провести. Я ж при том присутствовал! – Дед, ты не присутствовал, когда Гитлер со Сталиным заключали пакт. – Ну да, я, наверно, в это время как раз на Польшу нападал. Андреас смотрел на деда как на чокнутого. – Терпеть не могу эту макулатуру, но что делать. Если не покупать – как тогда раскрыть ихние враки? Дед зашелестел ненавистной «Нойес Дойчланд». – Ага, вот: «Сообщение министерства почты и связи от 21 ноября 1988 года, Берлин. Как сообщает министерство связи, журнал “Спутник” вычеркнут из каталога печатных изданий. Журнал не вносит никакого вклада в дело укрепления германо-советской дружбы, а, напротив, публикует статьи, искажающие историю». Дед откинулся на спинку кресла. – И они нам будут еще про дружбу с СССР впаривать! Он взял карандаш. – Обращение ученицы двенадцатилетней средней школы имени Эрнста Тельмана и учащегося техникума, будущего оператора ЭВМ… – Дед, ты спятил, что ли? Не будем мы ни к кому обращаться! – Будем! Дай-ка мне немного подумать. Он отвинтил пробку с бутылки шнапса. Андреас нахмурился. Прыщей у него больше не было и потихоньку пробивались волоски бороды, за которыми он тщательно ухаживал. – В наше неспокойное время мы не можем оставаться равнодушными, глядя на то, как наши советские товарищи по борьбе заново пересматривают отношение к своей истории. Учиться у СССР – значит учиться побеждать. Мы считаем, что журнал «Спутник» и дальше должен быть доступен для граждан ГДР. Кто согласен с нами – подпишите, пожалуйста, здесь. – Мне правда пора. На тренировку. Я решительно встала с дивана. Андреас тут же поднялся вслед за мной. – А мне еще надо поучиться. – Как завещал великий Ленин? Дед отпил из бутылки. – Если он завещал учить двоичный код – то да! Мы поспешили к двери, пока дед не затеял новую дискуссию. На следующий день в школе на уроке истории из громкоговорителя раздался голос директора Казелова: – Ханна Кляйн! Поднимитесь ко мне! Немедленно! Я встала, беспомощно глядя на доску. Я понятия не имела, что ему от меня нужно. Наша историчка фрау Штайнбек прервала свой монолог о пролетарском интернационализме и посмотрела на меня поверх очков. – Без повода уж наверно не вызовут. Отправляйтесь наверх! Я постучалась в кабинет директора и вошла. Кроме него, там были школьная парторг и мой классный руководитель герр Крузе. Они не стали ходить вокруг да около, а сразу приступили к делу. – Как вы это объясните? Парторг помахала у меня перед носом каким-то листком. Я узнала дедов почерк. Не может быть. – Когда вы это повесили? – Я ничего не вешала. – Имейте смелость признаться в своих антигосударственных действиях. Внизу стоит ваше имя. Кто ж еще мог это сделать? Если расскажу все, как было, деда тут же посадят, подумала я. И уставилась на линолеум. – Итак, еще раз. Сколько времени это здесь провисело? – Недолго. – Точнее? – Пару минут. – Когда вы это повесили? – Перед уроком истории. – Это будет иметь серьезные последствия. Вам, можно сказать, повезло, что мы всё вовремя заметили. Листовку никто не успел подписать. Иначе вы могли бы уже собирать вещи. Я молчала. Сказать было нечего. – Пока что просим вас воздержаться от посещения школы. Когда решение относительно вашего будущего будет принято, мы вас известим. Вернувшись в класс, я запихнула учебники в сумку и вышла. Историчка даже не спросила, почему это я ухожу с урока. Я пошла вверх по Фридрих-Энгельс-штрассе, завернула на Пауль-штрассе. Дед открыл после третьего звонка. Волосы у него торчали во все стороны, в уголках рта – крошки от кекса. – Ты что, совсем спятил?! Зачем ты это сделал?! – Что? – Написал это чертово обращение! Я думала, ты все в шутку говорил! Дед, кряхтя, опустился в кресло. – Многие подписали? А что ваш парторг, перетрусила, небось? Он смотрел на меня с искренним интересом. До него просто не доходило! Я села на диван, сложила руки на коленях. – Меня, наверное, из школы выгонят. Дед закурил сигарету, бросил спичку в пепельницу у печки. – Да ерунда. У тебя слишком хорошие оценки. А вот как все у этого Андреаса пройдет, тут у меня сомнения. Сдается мне, он не такой сообразительный, как ты. Может и немножко неприятностей схлопотать. Дед выпустил облака дыма. Я ушам своим не верила! – Но некоторые рабочие наверняка подпишут. И его зауважают… – Скажи, что это шутка! Дед затянулся сигаретой, глядя сквозь меня. Он явно находился не здесь, а витал где-то в своем мире. Я вскочила, выбежала из квартиры и, как сумасшедшая, помчалась по направлению к Главному вокзалу. |