Онлайн книга «Ежевичная водка для разбитого сердца»
|
До меня донеслось растерянное «Жн-н?», и я наконец распахнула дверь настежь. Катрин сидела в постели, прижимая к груди простыню, один глаз у нее был закрыт, а другим она пыталась разглядеть меня с гримасой, от которой я тотчас прыснула. «Подруга? Что ты здесь делаешь? Который час?» Выпутавшись из простыни, она подняла валявшийся на полу будильник, чтобы убедиться, что еще только шесть утра. «Что с тобой?» Она терла глаз и, казалось, никак не могла выбраться из на редкость глубокого сна. Я подошла и села в изножье кровати. – Кэт… Флориан вернулся. – Жн-н? – Флориан вернулся. Он ждал меня под дверью вчера, когда я пришла домой. На короткую секунду мне показалось, что Катрин меня не слышит. Она замерла с приоткрытым ртом, а потом протянула: – О боже мой… – Да. – О боже мой! – Да. – О БОЖЕ МОЙ! – Ладно, Кэт, пора сменить пластинку. – О бо… Я знала! Я точно знала! Вы трахались? Трахались, да? Точно, трахались. – Нет! Нет. Не трахались. – Правда? – недоверчиво спросила Катрин. – Черт, Кат, этот человек разбил мне сердце… думаешь, я так сразу прыгну на него, только потому, что он оказал мне честь и вернулся? – Умничка. Ты молодец… Она была искренне впечатлена, и мне вдруг стало стыдно за мою жалкую ложь. – Честно говоря, просто месячные… – Что? – Я бы, наверно, переспала с ним, если бы не… Мы целовались… – Я так и знала! Я точно знала: что-нибудь произойдет! Жен, я знала, что ты влипла! У меня безошибочное чутье! Я улыбнулась ей уголком рта. Она еще попричитала «о боже мой», потом как будто успокоилась. – О’кей… о’кей… Короче, вы целовались, и потом… – Потом не знаю, я подумала о Максиме, я… я очень испугалась, Кат. – Ну и правильно сделала! Черт, что он себе думал, мать его? Что может разбить тебе сердце, а потом нарисуется такой весь из себя – и ты сразу побежишь к нему? – Вообще-то, он думал именно так. – Недоумок чертов. – Да, но дело в том, что я тоже так думала, понимаешь? Все эти месяцы я представляла себе, как он возвращается, и в моих фантазиях бежала ему навстречу, понимаешь? Что я наделала?! – Нет! Нет, спокойно… Самоуважение, подруга, самоуважение! – Угу… – Единственное, что можно было, – сказала Катрин, – это переспать с ним, но так, на скорую руку, а потом послать его на хер, чтобы он уполз, поджав хвост. Вот это было бы классно. – Не уверена, Кат… Она задумчиво покачала головой. – Может быть. Все-таки… Короче, расскажи мне все. Все-все-все. И, пока она одевалась, выбирая вещи из кучи, занимавшей угол ее комнаты и пребывавшей в перманентном обороте, я рассказала ей, как прошла моя ночь. Она перебивала меня каждые пятнадцать секунд, как умеет только лучшая подруга, выспрашивая все: как посмотрел, как сказал, как крепко обнял. Я не упустила ни одной детали, не умолчала ни о звонке Максима, ни о «люблю» Флориана, ни о своем безмерном смятении. Я хотела, чтобы Катрин знала все, но зачем – трудно сказать. Неужели я надеялась, что она даст указания, что мне делать? Это она-то, моя чересчур эмоциональная подруга, которая решила одна родить ребенка? – Короче, что будем делать? – спросила она, когда я закончила выкладывать душу перед нею. Было уже, наверно, около семи – я говорила очень долго. Ее «мы» тронуло меня: Катрин считала мои проблемы своими – и наоборот. Я улыбнулась ей. – Не знаю… Никакого понятия. Катрин задумалась, и, кажется, у нее появилась идея. – Пойдем разбудим Нико, – объявила она. Мы прошли через коридор на цыпочках, чтобы не потревожить Ноя, который каким-то чудом еще спал. Я хотела постучаться в дверь Никола, но Катрин опередила меня и без церемоний распахнула ее настежь. – Слушай, – прошептала я, – имей уважение к его интимному пространству! Катрин посмотрела на меня, то ли удивившись, то ли развеселившись, как будто я ляпнула несусветную чушь, и пошла будить своего кузена со всей деликатностью, на какую была способна, – то есть минимальной. – Что? Что? ЧТО? УЙДИ! – промычал Никола и спрятал голову под три подушки. – Спа-а-аать! – донеся его голос, приглушенный слоями пуха. – Просыпайся! – повторила Катрин и изо всех сил дернула на себя подушки. Она покосилась на ночной столик, но я предусмотрительно убрала подальше стоявший там стакан с водой. – Подруга! – крикнул Никола. – Серьезно! – Он вынырнул между подушками и одеялом, взъерошенный и помятый, похожий на только что вылупившегося птенца. – Какого черта? – Флориан приходил к Жен вчера вечером. Он хочет, чтобы она вернулась. Не трахались, но потискались, – изящно подытожила мои страдания Катрин. – Ох, ох, ох, – простонал Никола и с трудом сел. – Что? – Флориан приходил к Жен вчера вечером, – повторила Катрин. – Не трахались, но… – Да, да, я понял! Но… Жен? Что… – Не теряй зря время, – сказала я, – у меня тоже нет ответов. Почему, ты думаешь, я приперлась сюда в шесть утра? Когда у меня нет ответов, я всегда надеюсь, что они найдутся для меня у вас. – Да уж, странная мысль, – вздохнул Никола. – Я знаю, но… help! Никола энергично потер лицо и голову, поискал что-то на ночном столике. Я протянула ему стакан с водой, который переставила на комод. – Признает теперь кто-нибудь мое безошибочное чутье? – не выдержав, крикнула Катрин. – В который раз она тебе об этом говорит? – спросил меня Никола. – О, я уж и не считаю… Да ладно. – Да ладно, – согласился Никола. – Короче, что произошло? Пока он натягивал спортивные штаны и футболку, я вкратце изложила ему события, не упустив деталей, казавшихся мне существенными для полного понимания ситуации и моего состояния. – Так, – сказал Никола. – Ты думаешь… думаешь, он будет тебя преследовать? – Это же Флориан, – ответила я. – Он будет ждать. – Чего ждать? – Чего-чего: когда я вернусь! – Но ты же не вернешься к нему? – встревоженно воскликнула Катрин. – Ну уж!.. – фыркнула я. У нее это вырвалось так непосредственно, что отвечать было даже неловко, и я вдруг поняла, что для меня не стоит вопрос, вернусь я к Флориану или нет, – вопрос лишь в том, как. Катрин немного смутилась – в той мере, в какой могла смутиться Катрин, – и опустила глаза. |