Онлайн книга «Про любовь»
|
Я выложила продукты на стол. Одно яйцо, немножко муки, много какао, целый пакет молока, масло в маслёнке… Ещё я достала ужасно твёрдую копчёную колбасу, и мы потихоньку отпиливали от неё по кусочку. Я давно заметила, что с колбасой во рту лучше думается. – И что можно из этого сделать? – Подожди… – Соня листала бабушкину тетрадку с рецептами. – Так… торт-суфле не годится… Заварные пирожные… м-м-м-м-м… обожаю! – Ты издеваешься, да? – я чуть не поперхнулась куском колбасы. – О, нашла! Мы сделаем быстрокекс. Его даже печь не надо, засунул в микроволновку – и готово. – Так просто? – Вот именно. Такой даже Анька смогла бы сделать! Хотя… – Соня нахмурилась. – Я не очень уверена. Всё-таки она не тренировалась на яблочных пирогах.  Сначала я положила какао, а потом насыпала на него сугроб из муки. Теперь можно было устроить сахарный снегопад. Я заглянула в сахарницу, потом в жестянку в шкафу. Пусто. Пол чайной ложки, не больше. И как нам без сахара прокладывать путь к сердцу мужчины? Если накормить Германа такой горькой гадостью, он точно не побежит признаваться Аньке в любви. – Давай поищем что-нибудь сладкое! – Соня шуршала пакетиками, перебирала банки. – Та-а-ак… Варенье малиновое… Не годится. Изюм… Тоже не в тему. Сироп шиповника… Хм. А это что такое? – Мёд. Его папе в больнице подарили. – То что надо! Мы добавили мёд, быстро доделали тесто и поставили кружку в микроволновку. – Хорошо, что ты сахар не нашла, – сказала Соня, облизывая липкие пальцы. – Мёд – он же лечебный? И полезный, правда? Прикинь, в одном кексике – целых три столовые ложки пользы! Это на Германа точно подействует. Вот увидишь, теперь он за Анькой на край школы побежит. Четверг Нам даже не пришлось искать Германа. Самодельные афиши о долгожданном выступлении рок-группы «Ангелы тумана» висели везде – и на входной двери, и у столовой, и у гардероба. Мы пришли в актовый зал за полчаса до концерта. – Привет, – кивнул мне Герман и снова склонился над барабаном. – Вы чего так рано? – Ну-у-у… – я растерялась. Такое начало разговора мы не репетировали. Соня яростно шевелила бровями – мол, давай, не молчи. – Мне тут Анька для тебя кое-что передала, – я торопливо полезла в рюкзак. – Это что? – подозрительно спросил Герман. Вот, говорила я Соне, чтоб не заворачивала кекс в красивую салфеточку! Наверное, Герман до сих пор вспоминает нашего подарочного кролика.  Я быстро сняла разноцветную бумажку и сказала: – Это Анька для тебя испекла. Сама! Она просто задерживается… ну и попросила передать. – Ух ты! – оживился Герман. – Я и не знал, что она умеет… – Умеет-умеет, – подтвердила Соня, глядя, как довольный Герман засовывает в рот большущий кусок. – А жнаешь… вкушна… ошень-ошень… – Ещё бы! – гордо сказала Соня. – Он знаешь какой полезный! Там и масло, и настоящее какао, и яйцо, и даже мёд… – Даже – ЧТО?! – Герман чуть не подавился последним куском. – Мёд, – повторила я. – Очень хороший. Анька его специально положила… чтоб ещё больше пользы. Герман замер с открытым ртом. Кажется, он хотел что-то сказать. Но не успел – на него вдруг напал какой-то чих. Два… четыре… нет, шесть раз подряд! – Как это… апчхи… специально?! – простонал он, прижимая к носу платок. Соня испуганно посмотрела на меня. Похоже, мы опять что-то напутали. На пути к сердцу Германа точно не должен был лежать этот кексик. Я никогда не видела, чтобы человек заболевал так быстро. Только что был здоров – и вот он уже чихает, глаза слезятся, веки распухли… – Гер, ты чего? – испугался Петрович. – У бедя аллергия, – с трудом проговорил Герман, – аллергия… да мёд… Аня… ода же здает… Глаза Германа стремительно превращались в узкие щёлочки. Из носа текло. В зал входили старшеклассники, учителя. Даже младшие и те хотели послушать знаменитую группу. Они шумели, менялись местами, смеялись… Я даже не заметила, как появилась Анька с подружками. Не обращая внимания на музыкантов, они уселись в первом ряду. – Ты… ты чего здесь делаешь? – прохрипел Герман. – Пришла посмотреть. Нельзя, что ли? Герман снова чихнул – так звонко, что металлические тарелки откликнулись на его чих и загудели. От злости к нему даже вернулся нормальный голос. – Посмотреть?! И чего, увидела, как мне плохо? Теперь довольна? Можешь больше не приходить! Анька вскочила. Её щеки сначала стали очень красными и сразу же – очень белыми. Она кинулась к выходу, уронив по пути рюкзак, стукнулась коленкой о ручку кресла, споткнулась на повороте, грохнулась на пол, вскочила и вылетела за дверь.  В зале стало тихо. Так тихо, что я услышала, как шуршит конфетный фантик в последнем ряду. – По техническим причинам концерт отменяется! – крикнул Петрович. К сцене подбежала медсестра. Лохматый гитарист кому-то звонил с телефона Германа. Кажется, его родителям. – Пошли, – Соня дёрнула меня за рукав, и я послушно поплелась за ней. Все толкались у двери, торопились домой. Так же, как совсем недавно торопились попасть на концерт. Я посмотрела в окно. Через школьный двор неслась Анька – без куртки, в новеньких чёрных балетках. Кроме неё, на снежном листе двора никого не было, и она казалась такой одинокой и маленькой, что я могла бы накрыть её рукой, спрятать, согреть. Но она никогда бы не разрешила… Пятницасубботавоскресенье Пятница – мой самый любимый день. Потому что три урока, а потом выходные. Но в ЭТУ пятницу всё получалось неправильно. Сначала я плюхнула в кукурузные хлопья молоко, а оно оказалось прокисшим. В холодильнике стоял новый пакет, только вот хлопьев больше не было. Пришлось идти в школу голодной. Потом я не могла найти свою сменку. Одна туфля стояла на месте, а вторая куда-то запропастилась. Уже прозвенел звонок, все ушли в класс. И только я – потная, в расстёгнутых сапогах – бегала по соседним раздевалкам. Наконец я нашла туфлю на полке для шапок в раздевалке четвёртого «Б». Вечно эти мальчишки воображают себя чемпионами по волейболу! |