Онлайн книга «Про любовь»
|
В руках у неё была крошечная кофточка. Такая пустяковина, а мама улыбается так, будто нашла у нас на антресолях клад. – Представляете, это – ваша самая первая одёжка. Сначала её на Аню надевали, потом – на Женю. Я её сохранила, просто на память. И вот – опять пригодилась. Мама смущённо шмыгнула носом, сбросила тапочки и забралась на кровать – рядом с Анькой. Тогда и я пристроилась с другой стороны – так, чтобы мама оказалась посередине. Удивительно, эта кофточка была совершенно кукольного размера. Я осторожно потрогала её пальцем и спросила: – И что, я была такая маленькая? – Ещё меньше, – кивнула мама. – У тебя даже пальцы прятались в рукавах. Ты родилась темноволосая, такая лохматая… и очень серьёзная. – А я? – обиженно спросила Анька. – А ты была такой тихий колобок, никогда не плакала, только тихонько скрипела. Вот Женька – она ревела на всю квартиру, басом… – А ты меня любила? – я даже сама не ожидала, что у меня вырвется этот вопрос. – Ну конечно! Я посмотрела на маму. И сразу поняла, что так оно и было. Значит, можно спрашивать дальше: – А ты не расстроилась, что я так быстро расту? Мама положила кофточку на колени и взяла меня за руку. – Сначала мы, конечно, волновались. Думали, вдруг это какая-нибудь болезнь. А потом, когда поняли, что у тебя всё хорошо, успокоились. И стали просто жить с тобой рядом. – И тебе не хотелось, чтоб я была… как другие дети? Мама покачала головой. – Почему? – Потому… Ну откуда я знаю! Потому что это любовь. Ой! Мама склонила голову и затихла. У неё было такое лицо… Даже не знаю, как объяснить… Как будто внутри у неё маленькое море и она слушает, как плещутся волны. Мама приложила руку к животу и снова ойкнула. – Хотите потрогать? Она приподняла майку, и я увидела, какой у неё круглый живот. Похожий на маленький мяч. И как это я раньше не замечала?!  Мамин живот был горячим… Сначала там ничего не происходило. И вдруг я почувствовала лёгкое движение у меня под ладонью. Оно было ВНУТРИ, где-то в глубине. Толчок, потом ещё один, посильнее. И лёгкое подрагивание – как будто кто-то барабанит пальцами по моей руке. Может, он так решил поздороваться? – С ума сойти, – прошептала Анька. – Он такой маленький, а уже пнул меня пяткой. – Может, это не пятка, а попа, – тихо ответила мама. Мы сидели, укрыв ноги тёплым Анькиным одеялом. Дождь за окном превратился в мокрый снег. Белые хлопья липли к стеклу. Там, во дворе, было темно, сыро и холодно. А здесь горела настольная лампа, и всюду валялись Анькины апельсины, и мы были втроём… Хотя нет, не втроём! – Хорошо так сидеть, вчетвером, – сказала я шёпотом. И сразу почувствовала, как мою руку легонечко пнули. Значит, ОН со мной согласился! Вторник Не представляю, когда они всё успели украсить. Школу было просто не узнать! Везде воздушные шарики – в виде сердечек, конечно. На доске объявлений – признания в любви и открытки. Даже сердитая вахтёрша пришла в розовой кофте. Над её столом висел огромный плакат:  – Это директор нарисовал, – сказала Соня. – Уже третий год – одно и то же. – Может, он придумал новый праздник – День всех влюблённых в Учёбу? – предположила я. – Не думаю, что многие захотят его праздновать, – хмыкнула Соня. Дверь в класс оказалась закрыта. Все толкались, шумели. Макаров встал на колени и пробовал что-то рассмотреть в замочную скважину. – Вижу… Вижу, что-то двигается, – сообщил он. И дверь тут же открылась. Мы ввалились в класс и огляделись. У каждого на парте лежала открытка-валентинка. А рядом – маленькое шоколадное сердечко. – Вот это да-а-а! – заорал Королёв. – А от кого это? – удивилась Полина. – От меня, – улыбнулась Маргарита Романовна. – Потому что я всех вас люблю. Королёв, прекрати прыгать. Саша подняла руку. – А теперь можно узнать, что в почтовом ящике? – Можно, – кивнула Маргарита Романовна. Я смотрела, как она вытряхивает на стол большие и маленькие сердечки, красивые открытки. Вот повезло же кому-то! Хорошо, хоть одна валентинка у меня уже есть. – Та-а-ак… Это Полине, снова Полине, Яне… Васе… Антону… И нечего хихикать! Это опять Полине… Саша, держи, это тебе… Наконец Маргарита Романовна раздала все валентинки. Ну вот, как я и думала… Вчера я решила, что не буду расстраиваться из-за такой ерунды. Но СЕГОДНЯ мне всё-таки стало грустно. – Так… тут, похоже, ещё что-то есть! – Маргарита Романовна склонилась над ящиком, и её брови поползли вверх, а очки съехали на кончик носа. – Интересно, для кого такое огромное сердце?  Весь класс вытянул шеи. Сердце было действительно громадное, чёрно-оранжевое, разрисованное барабанами. Непонятно, как оно вообще поместилось в ящик. Не валентинка, а валентинища. – А это кому? – спросила Полина. И правда, кому? Я даже вспотела от волнения. Вдруг мне просто показалось, что оно может быть для… – А тут написано, – Маргарита Романовна поправила очки и громко прочла: – «Женька, ты самая лучшая!»  Теперь весь класс повернулся ко мне. Моё сердце билось так быстро, будто я снова летела с горы. Только сейчас всё получилось как надо. – Ничего себе сердечко, – сказал Макаров тоненьким голосом. И все засмеялись. Маргарита Романовна уже раздала тетрадки, а девчонки продолжали шептаться: – Это точно не из нашего класса… – Может, кто-то из «ашек»? – Ты видела, как написано? Спорим, это старшеклассник… Ко мне на парту прилетела записка. Я развернула обрывок бумаги и прочла  Я оглянулась на Маргариту Романовну, взяла ручку и написала ответ |