Онлайн книга «История с кладбищем»
|
Никт протиснулся мимо зверя, спрыгнул на следующую ступеньку с высоты четырёх футов и приземлился прямо на лодыжку. Нога больно подвернулась, и он упал на камни. Никт слышал, как зверь тоже спрыгнул и бежит к нему. Мальчик попытался уползти, подняться, но повреждённая нога не слушалась. Никт даже не успел понять, как свалился со ступеньки в пропасть — с кошмарной, невообразимой высоты… На лету он услышал голос, донёсшийся откуда-то со стороны серого зверя. Это был голос мисс Лупеску: — Ох, Никт!.. Он падал, как всегда бывает в кошмарах — со страшной, безумной скоростью стремился к земле, которая была далеко внизу. В голове Никта сейчас могла уместиться только одна мысль, и поэтому там боролись за место сразу две: «Эта собака и есть мисс Лупеску!» и «Сейчас я ка-а-ак…» Что-то догнало его, схватило, а потом громко захлопали кожистые крылья, и земля стала приближаться медленнее. Крылья захлопали ещё сильнее. В голове Никта осталась одна мысль: «Я лечу!» Так оно и было. Он поднял глаза и увидел над собой тёмно-коричневую голову — совершенно лысую, с глубоко посаженными глазами, похожими на отполированные куски обсидиана. — Помогите! — проклёкотал Никт на языке ночных мверзей. Мверзь улыбнулся и басовито ухнул в ответ. Похоже, он был доволен. Описав медленный круг, они с глухим стуком опустились на землю. Никт хотел было встать, но лодыжка снова его подвела, и он покатился по песку. Сильный порыв ветра обжёг кожу песчинками. Ночной мверзь присел рядом, ссутулившись и сложив на горбу кожистые крылья. Никт, дитя кладбища, привык к изображениям крылатых существ, но его спаситель совсем не походил на надгробных ангелов. Огромными прыжками к ним приближался серый зверь, похожий на собаку. Собака заговорила голосом мисс Лупеску: — Три раза ночные мверзи спасли тебе жизнь, Никт! В первый раз — когда ты попросил помощи, и они услышали. Они передали мне, где ты. Во второй — вчера ночью, у костра, когда ты спал. Они кружили над вами в темноте и подслушали, как двое упырей говорят, что ты принёс им несчастье, что тебе надо вышибить камнем мозги и закопать где-нибудь про запас, а потом, когда ты как следует сгниёшь, выкопать и съесть. Ночные мверзи незаметно их убрали. Сейчас они спасли тебя в третий раз. — Мисс Лупеску! Огромная, похожая на собачью голова наклонилась к нему, и на одно страшное мгновенье Никту показалось, что она его укусит. Собака ласково лизнула его в щёку. — Ты повредил щиколотку? — Да. Не могу стоять на этой ноге. — А ну-ка, залезай ко мне на спину, — сказал огромный серый зверь — мисс Лупеску. Учительница что-то проскрежетала ночному мверзю. Тот приблизился и подсадил Никта. Мальчик обхватил руками шею мисс Лупеску. — Вцепись в мою шкуру покрепче, — сказала она. — И скажи… — Она издала пронзительный крик. — Что это значит? — «Спасибо». Или «до свидания». И то, и то. Никт крикнул, как сумел. Мверзь смешливо фыркнул, потом произнёс нечто похожее, расправил огромные кожистые крылья и, хлопая ими, побежал по пустыне. Потоки воздуха подхватили его, будто воздушного змея, и мверзь взмыл вверх. — Теперь, — сказал зверь — мисс Лупеску, — держись крепче. И побежал. — Мы к стене могил? — К упырьей двери? Вот ещё! Я пёс Господень и хожу что в ад, что из ада своим путём. Зверь ускорил бег. Встала большая луна. Потом меньшая, цвета сырной плесени. Потом к ним присоединилась третья, алая, как рубин. Серая волчица мерным шагом бежала под их светом по пустыне. У полуразрушенной глиняной постройки, похожей на огромный улей, она остановилась. Рядом из скалы вытекал ручеёк, с журчанием падал в крошечную лужицу и уходил в песок. Волчица опустила голову и стала лакать воду. Никт сложил ладони ковшиком и напился дюжиной мелких глотков. — Здесь граница, — сказала мисс Лупеску, и Никт поднял глаза. Три луны исчезли. Теперь мальчик видел Млечный путь, да так ярко, как никогда в жизни: сияющий саван поперёк полного звёзд небосвода. — Как красиво! — Когда вернёмся домой, — сказала мисс Лупеску, — я научу тебя названиям звёзд и созвездий. — Было бы здорово, — признался Никт. Мальчик опять вскарабкался на огромную серую спину, уткнулся носом в мех и крепко вцепился в него руками. Ему показалось, что не прошло и двух мгновений, как он оказался на кладбище. Неловко, как обычная женщина — шестилетнего мальчика, мисс Лупеску понесла его к гробнице Оуэнсов. — Он повредил щиколотку, — сказала мисс Лупеску. — Бедняжка! — Миссис Оуэнс забрала у неё приёмного сына и стала укачивать в своих заботливых, хоть и бестелесных руках. — Не могу сказать, что я не тревожилась. Я очень тревожилась! Но главное, он снова с нами. А потом Никту стало совсем хорошо — под землёй, в уютном домике, на своей подушке, — и он уступил усталости и темноте. Лодыжка у Никта покраснела и распухла. После осмотра доктор Трефузис (1870–1936, «Да восстанет он к вящей славе!») объявил, что это всего лишь растяжение, Мисс Лупеску принесла из аптеки эластичный бинт, а Иосия Уордингтон, баронет, которого похоронили вместе с его любимой эбеновой тростью, решительно вручил её Никту на временное пользование. Мальчик наигрался с тростью на славу, притворяясь дряхлым столетним дедом. Прихрамывая, Никт поднялся на холм и достал из-под камня сложенный лист бумаги с фиолетовыми чернилами. ПСЫ ГОСПОДНИ Эти слова, написанные печатными буквами, были первым пунктом в списке. «Те, кого люди прозвали оборотнями или ликантропами, называют себя псами Господними, поскольку считают свою трансформацию даром Создателя и платят Ему упорством, с которым преследуют преступников до самых Адовых врат». Никт кивнул: не только преступников. Он внимательно прочёл остальное, стараясь получше всё запомнить, а потом спустился в часовню. Там его ждала мисс Лупеску с маленьким мясным пирогом, большим пакетом жареного картофеля и новой порцией фиолетовых списков. Они ели картошку вместе, и пару раз мисс Лупеску даже улыбнулась. Сайлес вернулся в конце месяца. Чёрный саквояж он держал в левой руке, а правую прижимал к боку. Но это был всё тот же Сайлес, и Никт ему страшно обрадовался — и ещё больше обрадовался, получив Подарок: крошечную копию моста «Золотые ворота» в Сан-Франциско. Была почти полночь, хотя не совсем стемнело. Они втроём сидели на вершине холма; внизу мерцали городские огни. — Полагаю, в моё отсутствие всё было спокойно, — произнёс Сайлес. |