Онлайн книга «Хибакуша»
|
– Чего-то долго воно решае. – Дело серьёзное. – Да уж куда сурьёзнее! Купили ящик минералки, хлеба буханку, колбасы, пряников. В пакеты замотали еду. Выскочили на дорогу Овруч – Припять. Перед переездом железной дороги на Янов стали делать замеры. Я запоминал, кое-что записывал для себя. Варис был сосредоточен, молча работал. – И впрямь – тут вот уровень высоченный. Справа, метров двадцать от переезда. Необъяснимо, без всякой логики. Должно быть, что-то сильно «грязное» вывозили, да кусок и обронили. – Может быть, ветром. Весь квадрат – четыре на четыре – нормальный. А тут что-то не так – очень мощная доза излучения, – предположил я. В деревне было тихо, пустынно. Мы двигались медленно по улице, стараясь не пылить, и чтобы пыль не обогнала эрхашку. Справа, над невысоким забором росла большая вишня. Женщина в светлом, открытом платье рвала спелые, почти чёрные, неестественно крупные плоды. Трёхлитровая банка на верёвке, скрученной из марли, висела через плечо и была заполнена на треть. Остановились. Поздоровались. – Вы жеж гляньте – яка гарна ягода! – засмеялась она, протягивая горсть. Пальцы были испачканы тёмным соком. – Берить, будьте ласка! – Есть кто в деревне? – спросил я. – Я туточки, та бильш – ни божеж мий! Нэмае ныко́го! – А вы как тут? Местная? – Тэж мий садочэк. – А где живёте? – Так отож и живу. – Здесь опасно, радиация. Мы вас можем отвезти на милицейский пост, помочь. – Тю! Я же мэстная, чого ж мэне боятысь? Нэ трэба ни який милиции! – Ну, смотрите, аккуратней. – Берить ягод, нэ жалко! Дужэ гарна ягода у этому року! Дужэ богато! И засмеялась счастливым смехом человека, живущего вне времени. Мы развернулись около Бураковки, немного не доехали до Припяти. Пора было возвращаться. Встреча с женщиной не выходила из головы. – Сколько ж ей лет? – сказал Пётр. – Да так – симпатичная, молодая… внешне, – сказал Варис. – Сумасшедшие живут по своим часам, – сказал я. – Они в другом измерении, в другом мире. Сломали секундомер на какой-то одной мысли, да так и живут. Остальное не интересно. Ушли вправо. Деревня плавно увернулась рядом домов влево. АЭС осталась сзади. Уезжали от неё, и так сильно было любопытство: хотя бы глазком взглянуть – что же там, увидеть собственными глазами. Левее, на фоне зреющего ячменного поля – высоченная ажурная конструкция. Сошла с плаката про успехи в строительстве светлого будущего. Это был таинственный «Чернобыль-2» – загоризонтная антенна, призванная охранять и предупреждать возможный удар вероятного противника. Уникальная разработка. * * * Место подходящее. Остановились в тени, у обочины, руки вымыли минералкой, пожевали колбасы с хлебом, пряников, запили тёплой водой прямо из горлышка. Перекурили. Обед закончился, поехали дальше. Издалека послышалась стрельба. Кто-то палит из охотничьего ружья. Подъехали к деревне Лубянке. Километров двенадцать от четвёртого блока, судя по масштабу карты. Двинулись по центральной улице. Стоп! Вот в этом месте – забор проб грунта. Надо войти во двор, замерить фон, стены, воду в колодце. Вот в этой самой «точке». Это очень важно. В бревенчатом сарае лает басом собака. На двери, белой стороной, крышка от посылочного ящика. Написано детским почерком – «Здесь живёт собака Брут. Он хороший. Не убивайте его». В щели видно, как радуется пёс нашему приходу, вертит хвостом, поскуливает. Пропихнули остатки колбасы. Мгновенно проглотил, облизывается. Приступаем к замерам. Остановился у штакетника самосвал. Подошёл мужик в синей майке, в руках двустволка. На поясе крюк из арматуры, ручка согнута большим скруглением, синей изолентой под руку обмотана, острие блестит на солнце, видно, крюк постоянно в работе. Сутулится, лицо усталое. Лет ему пятьдесят будет. Трудно определить – сильный загар, до черноты, небритость. Поздоровались. – Как тут у вас? – спросил мужик, – помощь не нужна? – Нормально. Сами управимся. – Жалуются, собаки голодные мешают, не дают замеры делать. Берегут собственность – накидываются. Хозяйское добро караулят. Вот нас райотдел милиции привлёк к отстрелу. От общества охотников. Как уровень? В норме? А то – целый день тут купоросимся и знать не знаем, сколько тут радиации. – В шерсти много концентрируется радиации, вы осторожнее. А мы тут подкормили одного бедолагу. Вы уж его не трогайте, – заступился я за пса. – Он смирный, – сказал Пётр, – понятливый. – Да мы знаем. Этот взаперти, не мешает. Да нам уж и самим надоело. Вишь, – показал на плечо, – синее уже – болит. Отдача. Бьём, бьём. Примерно тысяч десять уже настреляли. Начальник райотдела милиции так сказал. – Тихо, должно быть, всех уже перебили, – сказал Варис, – и наш молчит, наверное, понимает опасность. – Что ты! Они тоже хитрят. Один выстрел – и все попрятались. Только уедем – они снова вылезают. Переждём пару дней – и опять. Да мы сильно-то не гоняемся. Жалко же их всё равно. А что делать? Может, убегут хозяев искать. Которые на цепи – голодные, злые. Стерегут дом, на посту. Отощали так, что из ошейников выскальзывают. Другой раз вверх ка-а-ак пальнёшь. Шанс даёшь, а он – кидается, как на амбразуру. – Пробормотал тихо: – Пропади оно… И побрёл к самосвалу. – У каждого свой Чернобыль, – подумал я, – и один – на всех! Выкроили время, съездили с Егором в райотдел милиции, взять разрешение на отстрел собак – у Егора был билет Общества охотников. Не дали нам разрешения. И я был этому рад. По асфальту помчались быстро, добавили оборотов. Варис внимательно разглядывал нутро «лепестка». – Ищешь атомы? – спросил Пётр. – Считаешь, как блох, сколько насобирал на шкуре? – Ищу. Вот, если он порозовеет изнутри, значит, прилично «глотнули». Первый признак. Запомните. Прибор может и соврать, а эта примета – самая точная. – Ну и как? – Нормально. Сегодня – нормально. – А если – перебор? – Лучше всего спиртным. Нуклиды вывести. – Кто что говорит! – возразил Пётр. – В прошлый прилёт из Семипалатинска радиолог, Дмитрий его зовут, рассказывал, – сказал Варис. – Был студентом МИФИ, делали опыт в лаборатории, тигель опрокинули с мощным радиоактивным изотопом. Тут же сигнализация сработала, вывезли их на «скорой». Санитар опытный, спиртика налил стакан. Лето, жара. Двое отказались, а Дмитрий – выпил, закосел, конечно. Да только тех двоих давно уже нет, а Дмитрий – живой! |