Книга Кайрос, страница 21 – Анастасия Монастырская

– Зачем жить и не испытывать от этого удовольствия?

– А от жизни надо испытывать удовольствие? Всегда?

– Каждое мгновение. Попробуй этот салат. Вкусно?

– Вкусно.

Нежный краб в суфле из авокадо таял на языке.

– Вот так и жизнь должна быть вкусной. Не вчера, не завтра, не послезавтра. Она должна быть вкусной здесь и сейчас. Человек рождается, чтобы быть счастливым. В этом его главное предназначение. Все проблемы, страдания, рефлексии придумываем мы сами. Заслоняемся от счастья многочисленными отговорками: у меня нет времени, нет сил, нет возможностей. И в итоге перестаем жить.

– А как же болезни, смерть, горе, увечье? Или их в твоей счастливой жизни не бывает?

– И это случается. Любое чувство – показатель качества жизни. Если ты испытываешь боль – живешь, если ты плачешь – живешь, страдаешь – живешь. Но именно из этих граней и складывается полнота бытия. Важно не само событие, а то, как ты к нему относишься, твоя оценка происходящего. Можно на годы погрузиться в скорбь, а можно прожить боль и отпустить ее, не чувствуя вины.

– У меня так не получится. Есть грехи, которые не стоит перекладывать на других. Они твои. Их не искупить. Они вечные. Ни бог не поможет, ни черт. Это вот здесь сидит, – она коснулась области сердца.

– Нет, это сидит вот здесь, – Данила ласково переложил ее ладонь ко лбу. – Вина и боль сидят в твоей голове, Сара. Проблема не в ком-то, а в тебе. Это ты не хочешь, чтобы было иначе, потому, что так тебе УДОБНО, так тебя все устраивает.

Она резко отодвинулась, словно прикосновения Данилы стали ей неприятны.

– Зачем я тебе? Только не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Вадим сказал, что вы поспорили на меня. Его отношение – нынешнее и прошлое – известно. Тебе-то я зачем? Для развлечения? Самолюбие потешить? Или в постель потащишь? – Грустно улыбнулась. – На трезвую голову вряд ли. Разве что напьешься.

– В постель не потащу. По крайней мере, сейчас. Ты все равно ничего не почувствуешь. Не то время у тебя, чтобы любить.

– А какое у меня время?

– Возрождаться.

Она долго смотрела на Дэна – такого легкого, молодого и красивого. Рядом с ним особенно остро чувствовала свою старость, убожество и никчемность.

– Ты не знаешь главного обо мне. А если бы знал, стал бы презирать. Точно так же, как я сама себя презираю. Поэтому давай договоримся: с этого мгновения каждый из нас идет своей дорогой. Я не мешаю тебе, ты не мешаешь мне. Еще раз спасибо за протекцию. Мне пора.

Неуклюже выбралась из-за стола и почти бегом бросилась к гардеробу. Выхватила из чужих пальцев пальто, бросилась на улицу. Пожалуй, впервые за многие годы могла бы заплакать, но сдержалась.

– Даме у нас не понравилось? – официант выглядел озадаченным.

– Дама пришла в восторг, но внезапно вспомнила о назначенной встрече. Продолжу обед без нее. Еще вина, пожалуйста.

Данила любил говорить про счастье. Все его знакомые реагировали так же, как и Сара: нельзя быть счастливым всегда, счастье, как балык или красная икра, полагается по праздникам, в будние дни довольно и повседневных проблем. Данила вырос в обеспеченной семье, балык и икру ел, когда хотел, и потому был в корне не согласен с большинством. Счастье – не эйфория, счастье – состояние духа и тела, когда все в тебе гармонично и сбалансировано, когда ты каждое мгновение чувствуешь вкус бытия и способен не только его оценить, но и насладиться им.

Они впервые встретились на новогодней елке, когда им было по девять лет. Рыжая Сара в костюме лисы, тучный Петька Сухопаров в костюме Пьеро, юркий Вадик Лемешев в образе мушкетера, и он, Данила, в костюме Меркурия. Он как сейчас помнил золотистые сандалии с крылышками и смешную шапочку, из-под которой во все стороны лезли вихры. Сара подошла к нему и сказала:

– Ты очень красивый, и я хочу с тобой дружить.

У нее на носу была россыпь веснушек, и ему захотелось прикоснуться к каждой из них. Очарование нарушил Вадик – дернул Сару за натуральный лисий хвост, пришитый к бархатной юбке.

– Мы с Петькой поспорили, что я могу взглядом пододвинуть елку.

– А на что спорили? – заинтересовался Дэн.

– На новогодний подарок. Петька не верит.

К тому моменту все дети уже были в зале, где шло представление, и в холле остались только они.

Вадик поднатужился, уставившись на россыпь разноцветных игрушек. Ничего не произошло.

Попытка Сухопарова тоже не имела успеха.

– Дайте я попробую! – Сара прицелилась взглядом в звездную макушку. – Раз! Два! Три! Елочка, гори!

Елка вспыхнула факелом.

Сара взвизгнула и отскочила. А Даня так растерялся, что стал бегать кругом и дуть на дерево, но огонь почему-то разгорался все сильнее и сильнее.

Они все перепугались. И больше всех – Вадик. Данила не понял, что тот сделал, но спустя мгновение елка лежала в луже воды, а Петя Сухопаров деловито забрасывал тлеющие ветви неизвестно откуда взявшимся песком.

И тут появилась высокая черная женщина, погнала их в зал смотреть представление.

А когда они вышли обратно в холл за подарками, елка стояла, как и прежде – пушистая и нарядная.

Со временем Даня убедил себя, что новогодняя история – плод воображения всех четверых. В конце концов, главное было не это. Главным было то, что он красивый, и что она хотела с ним дружить.

И они дружили. Все четверо. Правда, потом Петя стал все реже появляться в их компании, а Сара и Дэн старались как можно больше времени проводить вдвоем. Вадик очень обижался.

Алиса не приняла романтической дружбы, Сару невзлюбила и всячески старалась отвлечь сына от юношеского увлечения. Причину объяснил дед, старый партиец. В отличие от своих коллег, он довольно удачно и безболезненно вышел на пенсию, открыл свой бизнес, пристроил в него дочь и оставил теплое местечко для внука. Отца Данилы к тому времени как бы уже и не было.

– Она еврейка! – сказал дед. – В этой стране и с этим именем у нее нет никакого будущего. И у тебя не будет, если решишь жениться. Девка красивая, не спорю. Гуляй, пока гуляется. Потом достойную партию подберем.

Первый и последний раз Данила поссорился с дедом. Больше они этот вопрос не поднимали.

Дане к тому времени шел уже шестнадцатый год. И он твердо решил, что женится. На Саре. Даже сделал ей смешное предложение и надел на шестой пальчик кольцо, сплетенное из разноцветной проволоки. Ни разу не позволил себе лишнего. Разве что беглый поцелуй – не в губы, в шею, туда, где билась маленькая синяя жилка.

В присутствии Дэна Сара вспыхивала. Искрилась. Но и только.

Алиса внимательно наблюдала за ними во время дня рождения Дэна… Семнадцать. Без пяти минут взрослый мир. Все еще впереди.