Онлайн книга «Кайрос»
|
Ничего не ответил. Она присела рядом и медленно провела по его воспаленному пульсирующему лбу. – Знаю, что болит. Сила из тебя рвется невероятная. А вот куда направить ее, не знаешь и не умеешь пока. Хочешь, помогу тебе? – Как? – прохрипел Сухопаров. Мысли путались, но от ее прикосновения действительно стало легче. Боль отступила. – Силу твою высвобожу, – терпеливо объяснила старуха. – Управлять ею научу. Будешь сильный-сильный. Всех победишь. – Всех? – по-детски спросил. – Всех! Земля – суть всех вещей. Все из земли происходит и в землю уходит. Земля жизнь родит и смерть принимает. Всех победишь – огонь, воздух, воду. Мару победишь. Делай то, что скажу, и все будет хорошо. – А что делать? – с надеждой спросил. – Она посмеялась над тобой. Она унизила тебя. Ты должен пойти и наказать эту женщину. – Кого наказать? – Разве не знаешь? – Голос старухи, нежный и вкрадчивый, ласкал, обещая освобождение от боли, освобождение от всего. – Ты должен наказать женщину, которая тобой пренебрегла. – Наказать? – Пойди и убей ее. Сделаешь это? По щеке Сухопарова покатилась слеза: – Мне очень больно. Очень больно, но я не хочу ее убивать. Лара хорошая. Лара любит меня. – Лара презирает тебя. Она унизила тебя. Ты для нее никто. И тебе очень больно. Знаешь, что она о тебе говорит? Повернись! Сухопаров повернулся и снова увидел Ларису. Она сидела рядом с ним. В коротком синем пальто. Золотистые локоны, чувственный рот. Резинка чулка на белой, почти матовой коже. Она чуть шевельнулась, раздвинув ноги. Сухопаров увидел влажное, зовущее лоно. Судорожно сглотнул от нахлынувшего желания. – Ты урод, Петюня, – улыбнулась Лариса. – Ты – жирный орангутанг. Слышишь меня? Жирный. Ты воняешь и потеешь. Ты глуп. Скушен. Омерзителен в постели. Не то, что твой отец. Твой отец – настоящий мужик. – Я убью тебя! Сухопаров в бессильной ярости ударил по скамье. Он был один. Совершенно один. Только напротив – оконная рама с таким прозрачным стеклом. И сквозь него можно было разглядеть всю свою никчемную жизнь. Жизнь, которая только сейчас обрела смысл. * * * Монитор мигнул: «Корпоративный тренинг – начало в 17.00». Есть полчаса, чтобы собраться и нарисовать смайлик на лице. Павел Казус не любит хмурых и недовольных лиц. Сара сгребла вещи в сумку и, стараясь быть незаметной, направилась в дамскую комнату – наводить марафет. Если повезет, она еще успеет выпить горячего шоколада из автомата. В туалете пусто. Сара выложила косметику на белый кафель и начала рисовать лицо. Руки дрожали, и линии получались нечеткими. Косметичку подарила Мара. Она же научила этой нехитрой премудрости – рисовать лицо перед ответственными мероприятиями. – Пока делаешь макияж, настраиваешься. Правильный образ – правильные мысли. А правильные мысли – правильные поступки, а правильные поступки – правильная судьба. Поняла? – Не очень. – Метафоры не твой конек. Пойдем другим путем. Ты кем хочешь быть на тренинге? – В смысле – кем? – Победителем или побежденным? – Тренинг – это же не война, – Сара флегматично разглядывала россыпь разноцветных косметических карандашей и палитру блесков. – На тренингах учатся. – Все вокруг – война, – отрезала Мара. – И только ты решаешь, быть тебе в этой войне победителем или проигравшим. – Мне все равно. Мара грациозно переложила нога на ногу. – Почему ты себя не любишь? Мы с тобой почти месяц работаем, а ты – как была без эмоций, серая мышь, так ею и осталась. – Рыжая. – Что? – Я не серая, я рыжая мышь. Мара внимательно оглядела ее с ног до головы. – Врешь, подруга. Ты серая – от макушки до пяток. Никаких оттенков, все в паутине. Это ведь из-за пальца, да? Сара вспыхнула и, растерявшись, спрятала руку под стол. Жест получился глупым. – Или твой шестой палец – отговорка, причина не быть собой? – задумчиво продолжала Мара, не отрывая тяжелого холодного взгляда. Сара чувствовала себя амёбой под микроскопом. Мара гибко потянулась, обнажив плоский гладкий живот. – Как бы я хотела такой палец, как у тебя! – мечтательно протянула она. – Мужики бы в очередь вставали, чтобы поцеловать его. – У тебя и так нет в них недостатка, – не удержалась Сара. – Даже Вадим не устоял. – Ревнуешь? – Кто я, чтобы ревновать?! – Ты – женщина. Мара наклонилась к ней близко-близко: – Почему ты не любишь себя? Почему? …Сара неловко очертила контур губ ярко-красным карандашом, провела помадой и тут же стерла. Смыла краску с глаз. Ерунда все это. Рожденный ползать – летать не может. Сгребла подарок Мары в косметичку и одернула бесформенную кофту. Кофта когда-то ярко-голубая, как небо, теперь выцвела, вытянулась. Саре она нравилась: складки на животе не видны. Никуда не хотелось идти. За все время корпоративных тренингов Казус ни разу к ней не обратился, ни разу не посмотрел в ее сторону. Когда коллеги (их имен Сара так и не знала) выполняли упражнения в парах, она оставалась сидеть в своем уютном неприметном углу. Ее никто не трогал. До нее никому не было дела. И Сару это более чем устраивало. Вадим сразу объявил: тренинг – дело добровольное, кто хочет – тот может не ходить. Но ходили все. В том числе, и Сара. По вечерам все равно некуда деваться. А так – иллюзия, что у нее появилась своя жизнь. Даже отец одобрил: «У тебя появилась своя жизнь, дочка? Молодец. Когда нас познакомишь?». Сара пообещала, что скоро. Всегда можно сказать, что не сошлись характерами. Пять минут. Пора. Нужно успеть проскочить в аудиторию раньше всех. Слиться со стеной. Впасть в анабиоз. И не думать, не думать, не думать. Не думать о том, как больно и обидно, когда тебя предают свои. Она тихонько прикрыла дверь и… – Так и знала, что ты здесь! – Мара пила кофе из чашки тонкого фарфора. В отличие от других, не признавала простецких офисных кружек. – Сейчас тренинг начнется. Мара пребывала в добродушном настроении. Образ – добрая фея: – Подождут. Дело ровно на минуту. Пойдем. Наверное, они странно смотрелись в офисном коридоре. Высокая стройная Мара и низенькая толстая Сара, похожая на клубок старых ниток. Куда они идут? Может, у Вадима… у Вадима Александровича незапланированное заседание и нужно сварить кофе, принести и расставить посуду? |